Огни Хякки Яко

Уми велела правившему лошадьми брату остановиться возле «Толстого тануки». Везти Нобору в усадьбу Хаяси она не хотела – иначе не избежать объяснений с отцом. А в харчевне Нобору будет под присмотром бабушки Абэ, которая не позволит ему сбежать и ни слова не скажет отцу, если Уми об этом попросит. Хотя «Тануки» переживал сейчас не лучшие времена, как и весь клан Аосаки, Уми надеялась, что бабушка Абэ не откажет ей в этой просьбе.

Охранявшие харчевню якудза новому гостю не обрадовались, но их мнение интересовало Уми в последнюю очередь. Поставив им несколько кувшинов вина, чтобы до поры не болтали лишнего, Уми отозвала в сторону бабушку Абэ и попросила её о помощи. О своих планах по вызволению Дзёи она, естественно, говорить не стала: ни к чему было посвящать старушку в такие подробности. Но ясно дала понять, что убежище Нобору потребуется ненадолго, буквально до завтрашнего дня.

А там он, глядишь, и покинет Ганрю вместе с Дзёей. Если Нобору и впрямь был так верен своему господину, то не допустит, чтобы тот отправился восвояси без него.

Бабушка Абэ с сомнением оглядела не внушавшего доверия нежданного постояльца. Весь помятый и побитый, Нобору старался держаться поближе к Ямаде – видимо, чуял, что от монаха беды ждать точно не стоит. В отличие от тех же якудза, знакомство с которыми у бедолаги не задалось с самого начала. Ивамото и его люди всеми доступными способами пытались выудить из Нобору хоть что-нибудь, что навело бы клан Аосаки на след поджигателя. Не поймай Дзёю тайная полиция, кто знает, удалось бы Нобору дожить до этого дня или он уже кормил бы раков на дне Ито.

Видя, что её слова не до конца убедили бабушку Абэ, Уми прибегла к последнему аргументу, который берегла на самый крайний случай:

– Пожалуйста. Это моя последняя к тебе просьба, даю слово.

Старушка подняла на неё потемневший от тревоги взгляд:

– Ну что же ты такое говоришь! Какая ещё…

Но Уми не дала ей закончить. Она взяла тонкие жилистые старческие руки в свои и легонько пожала их.

– Мне больше не к кому обратиться, а действовать нужно быстро. Я могу на тебя рассчитывать?

– Конечно, о чём разговор, – беззлобно проворчала бабушка Абэ.

Уми снова пожала ей руки. Она постаралась вложить в этот жест всю невысказанную благодарность, которую испытывала к той, что долгие годы заботилась о ней, как о родной крови.

Старушка, похоже, что-то почувствовала. Бросив на Уми последний, полный беспокойства взгляд, с видимым трудом она заставила себя отвернуться и подозвала Нобору.

– Другая одежда-то у тебя есть, горемыка? – хмыкнула бабушка Абэ, придирчиво оглядев его.

Нобору покачал головой, на что старушка тяжело вздохнула.

– Ладно, подыщу тебе что-нибудь оставшееся от старых гостей. Да не дрожи так, никто тут тебе голову не откусит…

Не успела Уми проводить их задумчивым взглядом, как к ней тихо обратился Ямада:

– Когда вы собираетесь вызволять своего друга?

– Пока не решила, – призналась она, справившись с изумлением, и потёрла лоб, будто это могло хоть как-то облегчить стоявшую перед ней задачу. – Столько всего ещё нужно продумать, со многим разобраться… У нас нет права на ошибку.

Ямада замялся.

– Могу я… отправиться с вами? – Он потупил взор, но слова его были полны решимости. – Хочу поговорить с ним, чтобы разузнать побольше о ведьме.

Устроившийся за ближайшим столиком Тэцудзи издал протестующий возглас.

– Что я слышу? – в тоне обезьяна звенело искреннее возмущение. – Не думал, что ты согласишься на это безумие!

Не успела Уми и рта раскрыть, чтобы ответить, как Ямада снова заговорил. Смотрел он на обезьяна, но Уми чувствовала, что монах обращается прежде всего к ней:

– Я не говорил, что стану помогать. Мне лишь нужно узнать, чего ожидать от ведьмы Тё и насколько велико её могущество. Если мне снова доведётся столкнуться с ней, я должен быть готов к этой встрече.

В тёмных глазах монаха отражалась мрачная непреклонность. Согласившись отнести Глаз Дракона горной ведьме, Ямада тем самым добровольно взял на себя бремя хранителя. Но если госпожа Тё узнает об этом, она ни за что не оставит его в покое…

Думать о плохом не хотелось. И потому Уми невольно обратилась мыслями к недалёкому будущему, которое видела столь же ясно, как и стоявшего перед ней Ямаду.

Что, если им удастся покинуть Ганрю всем вместе? Поначалу они будут держать путь к горной ведьме, потом помогут Тэцудзи добраться до Дайсина, а после перед ними будет открыт весь мир!

При одной только мысли об этом сердце затрепетало в предвкушении возможностей, что ждали их за пределами родного города. Стоит только захотеть, и в порту Дайсина они смогут сесть на любой корабль, плывущий в Глэндри или даже Хьордланд. Смогут навсегда оставить позади берега Тейсэна, где они с Дзёей пережили столько горя. Смогут начать новую жизнь. Никто не будет знать их настоящих имён и того, что сотворили их отцы. Больше им не придётся скрывать свою силу от других людей – Уми слышала, что в заморских странах колдуны могли жить не таясь.