Огни Хякки Яко

И Уми принялась глазеть по сторонам, с затаённой радостью в сердце отмечая, как похорошел родной город.

Ганрю и впрямь словно очнулся от дурного сна. Над улицей плотными гроздьями висели бумажные фонарики. У ворот каждого дома стояли жаровни, в которых приглашающе танцевало пламя – путеводный огонёк для душ почтенных предков, которые сегодня удостаивали своим прибытием мир живых. Празднично наряженные толпы, словно пёстрые воды, стекались по улицам в Фурумати, где совсем скоро начнётся бон-одори.

И Уми с О-Кин были частью толпы – этого многоликого и многоголосого существа, которое неустанно двигалось вперёд.

Но когда на глаза попалась знакомая фуражка, над козырьком которой блеснул свернувшийся кольцами дракон, праздничное настроение Уми развеялось без следа.

Тайная полиция всё ещё искала Дзёю, и Уми очень надеялась, что старый друг успел выбраться из города до начала праздничного шествия. Да, в толпе затеряться легко, но риск попасться тайной полиции всё равно оставался слишком велик…

Когда они преодолели мост Нагамити, где и в обычные-то дни было не протолкнуться, а уж в первый день Обона и подавно, вдалеке показалась деревянная вышка, установленная прямо на большом перекрёстке, на которой уже сидели музыканты. Она не была столь высокой, как пожарные вышки, но это ничуть не мешало звукам праздничной музыки разноситься по всей округе. Гулко стучал барабан, задавая ритм биения огромному сердцу всего Ганрю. Надрывались флейты, будто старались успеть за одной им ведомой мелодией и перегнать друг друга.

Первые танцующие уже окружили вышку плотным кольцом, и сердце Уми невольно затрепетало от радостного предвкушения. Танцевать она никогда не любила, но бон-одори был случаем особым. Тут не требовалось изящества и выверенности движений. Бон-одори был наполнен благодарностью почтенным предкам: за жизнь, которую они подарили потомкам, за заботу о близких даже после своей кончины.

И сегодня Уми особенно сильно хотелось станцевать – хотя бы немного, чтобы отблагодарить маму и в очередной раз попросить у неё прощения за то, что была для неё плохой дочерью. За то, что усомнилась в ней и посмела сказать те слова, за которые до сих пор испытывала мучительный стыд.

Да и другого пути у них с О-Кин всё равно не было. Дорогу перегородили танцующие, которые в несколько рядов окружили вышку с музыкантами. Чтобы отправиться дальше и нагнать монаха, каннуси и Тэцудзи, им придётся вместе с толпой празднующих добраться до другого конца улицы.

– А вот и они! – радостное восклицание О-Кин заставило Уми вынырнуть из размышлений и проследить за взмахом расшитого пионами рукава.

Уми вгляделась в толпу внимательнее и почти сразу увидела приметную фигуру Ямады, на плече которого мерно покачивался обезьян. Рядом промелькнула и знакомая чёрная шапочка каннуси Дзиэна…

Не успела Уми и слова сказать, как О-Кин уже затянула её прямиком к танцующим.

– За ними! – скомандовала ёкай, растянув губы в шальной улыбке. Она наклонилась к Уми почти вплотную, и её тёплое дыхание защекотало щёку. – Только смотри не попадись на глаза нашему красавчику. Вот когда выйдете за пределы Ганрю, тогда другое дело. Он не допустит, чтобы ты попала прямо в лапы Хякки Яко, смирится, и ты отправишься в путь вместе с ними, как и хотела.

Уми лишь кивнула: в горле вдруг стало сухо. Стоит только выйти из города, дороги назад уже не будет.

Она вынула из-за пояса плоский расписной веер и усилием воли заставила себя подстроиться под неспешный шаг других танцующих.

Всё обязательно получится. Она справится.

О-Кин танцевала рядом и ободряюще подмигивала, стоило их взглядам встретиться. Уми в очередной раз порадовалась, что ёкай отправилась с ней. Без поддержки О-Кин та решимость, которая охватила её после похорон матери, могла заметно поугаснуть. Не хватало ещё малодушно вернуться домой сразу после бон-одори!

Нет уж, раз решила, надо идти до конца. Разве не этому всегда учили её отец и дядюшка Окумура?

Стоило лишь вспомнить о дядюшке, как в толпе неподалёку мелькнуло до боли знакомое лицо. Она замерла, поражённая увиденным. И если бы не О-Кин, которая мягко подтолкнула в спину, на Уми непременно наткнулись бы те, кто шёл позади.

– Да погоди же ты! – Уми отмахнулась от О-Кин, вертя головой и безуспешно пытаясь отыскать того, кто уже исчез среди шумной толпы танцующих. – Я только что видела Дзёю!

– Да быть того не может, – неверяще покачала головой ёкай. – Скорее всего, ты обозналась. Это немудрено: тут полно народу.

Слова дзасики-вараси звучали здраво, но на душе у Уми всё равно было неспокойно.

– Но я уверена, что это он. – Она прикрыла лицо веером, чтобы скрыть от возможных любопытствующих обеспокоенность, которая могла показаться неуместной на празднике.

Что Дзёя здесь забыл? У него было достаточно времени, чтобы выбраться из Ганрю, – они с Богом Дорог стольким рисковали, чтобы дать ему эту возможность! Неужели…