Огонь и сталь (СИ)

— Глупая наглая лошадь вздумала капризничать?! Ах, чего же ты лошадка хвостик опустила, а? — коварно захихикал Хранитель. На его лице — множество крохотных кровоточащих царапин, на щеках пятна зеленоватого цветочного сока, к подбородку прилип раздавленный бледно–фиолетовый бутон чертополоха. Тенегрив оскалился и прижал уши, гневно раздувая ноздри. Он резко скакнул вперед, ударив Цицерона широкой мускулистой грудью, и сшиб его наземь. Из легких Цицерона вышибло воздух, он выронил кинжал, который, алчно сверкнув лезвием, вонзился в мягкую землю. Мужчина скорчил обиженную рожицу, хотя в темно–карих глазах мелькнули золотистые искорки. Безумие осыпалось с его лица, словно шутовской грим.

— Я пойду искать Деметру, пока с ней что–нибудь не случилось, — отчеканил он. — А ты можешь оставаться здесь! Пасись, сколько влезет, хоть обожрись! — Тенегрив удивленно всхрапнул, — и по ночам здесь много волков, имей в виду, — жеребец затряс головой, роя копытом землю. Скоморох фыркнул и, вытащив кинжал, зашагал прочь от Рорикстеда. Несколько светлых волос и клочок светло–серого бархата он нашел на дороге к Солитьюду. Правда, она так же ведет к Морфалу, но наверняка Цицерон найдет еще какие–либо следы, быдло–головорезы обычно жутко неаккуратны и невежественны. Тенегрив, глухо цокая копытами, посеменил за Хранителем, прикусил его камзол на плече. Имперец передернул плечами, но конь шумно вздохнул, взъерошив волосы на затылке Хранителя.

— Отстань! — мужчина махнул рукой, но жеребец фыркнул ему в лицо. Цицерон откинул с лица упавшие ярко–рыжие пряди. — Плохой Тенегрив… Тенегрив всего лишь вьючное животное, а Цицерон Хранитель Матушки… о, дорогая моя, любимая Матушка… Матушка не простит Цицерону то, что он потерял Слышашую… Цицерон должен найти! Найти Слышащую!..

— Цицерон! — окрик заставил имперца подпрыгнуть на месте. Кинжал выскочил из ножен и замер в паре миллиметров от бледного лица Онмунда. Маг нервно улыбнулся и выставил руки перед собой.

— Тише, тише, это я…

— Цицерон видит, — угрюмо пробормотал имперец, не спеша отводить клинок от носа норда. Лезвие отточено, сверкает, лучится… и режет, режет, режет глотку мага! Ночь, дорога пуста и лишь луна и звезды будут ему свидетелями. Хранитель широко улыбнулся, от его черт повеяло безумием, которое, однако, тут же потухло, стоило паяцу заметить позади Онмунда внушительную фигуру Вилкаса. Лунный свет играл на его доспехах, заставляя искусно выкованную волчью оскаленную морду, разъяренно скалиться и кровожадно облизывать клыки. Цицерон неспешно убрал кинжал, пронзая Соратника негодующим взглядом.

— Цицерон, где Деметра? — Онмунд схватил шута за плечи. — Она в опасности! Какие–то ублюдки пытаются до нее добраться!

— Слышащая сильная… Слышащая слышит Матушку, — буркнул Хранитель, хотя в груди что–то беспокойно заворочалось. — Слышащая может о себе позаботиться и за себя постоять, — не этот маг найдет Слышащую, нет, нет, Цицерон сам, сам ее найдет!

— Это моя жена, даэдра тебя побери! — взревел норд, сгребая скомороха за грудки. Синие глаза мага превратились в практически черные от едва сдерживаемых отчаяния, страха и ярости. — Где она? — имперец молчал, презрительно кривя губы. Воротник плотнее обвился вокруг его шеи. — Где?!

— Онмунд, друг, не горячись, — широкая ладонь Вилкаса легла на плечо мага. Мужчина до боли сжал зубы. Оттолкнув Цицерона, он отошел в сторону, жадно глотая прохладный ночной воздух.

— Я эту шайку от самого Вайтрана веду. Не волнуйтесь, мы найдем их к рассвету. И тана заодно, — Соратник принялся споро раздеваться — перевязь с мечом и щит упали у ног Хранителя.

— Эй… эй, ты что делаешь?! — пискнул Цицерон, невольно пятясь. Тенегрив нервно переступал на месте, лупя себя хвостом по бокам.

— Мы же хотим найти ее как можно скорее, — юноша скинул льняную рубашку на траву. Мягкое холодное сияние ночных светил посеребрили его кожу, обрисовывая рельефы мышц. — Вы на коне… а я — на четырех ногах. Только… — Вилкас виновато улыбнулся, — только не кричите, не бегите и не машите оружием, хорошо? — по телу Соратника прошла дрожь. Тенегрив испуганно заржал и попятился.

***

Ларасс несколько минут молча смотрела в свою тарелку, практически не дыша. Фазанья грудка с яблоками, посыпанная луком, плавала в густой подливе. Каджитка решительно взяла в руки ложку, но стоило пряному аромату коснуться ее нюха, как к горлу подступила тошнота. Сутай–рат скривилась и зажала рот рукой.

— Я не понял… какого Обливиона?! — Векел Воин ударил ладонью по столешнице. — Ты чего это нос воротишь? Я, значит, все утро угробил на завтрак нашему дорогому гильдмастеру, а она к нему даже не притронулась!

— Если ты не хочешь, чтобы я облевала все твое пристанище, которое надо отдраить, лучше заткнись, — простонала Дхан’ларасс. Она одним глотком осушила свою чашу, но тут же выплюнула все под ноги Бриньольфу. Соловей едва успел отскочить в сторону, вылив на себя половину содержимого бутылки, которую нес в руках.

— Детка, что за дела? — мужчина смахнул с лица золотистые капли меда. — И главное — за что?