Огонь и сталь (СИ)

— Не знаю, — капризно прошипела каджитка, — у этой воды привкус старья!

— Как у воды может быть вкус старья? Детка, ты здорова? Хрипунец нигде не подхватила? — пока Векел, ворча, вытирал пол, к Ларасс подсела Тонилла.

— А не ломает ли тебя, случайно? — редгардка с аппетитом захрустела яблоком. Острые уши сутай–рат дрогнули, шерсть на загривке встали дыбом. Бледно–голубые, как зимнее небо, глаза с вожделением уставились на плод в руках скупщицы.

— Нет, — каджитка облизнула усы, — ломка, она… не такая. Во время нее жрать не хочется, но и блевать тоже не тянет, — кончик ее хвоста слегка подрагивал. Тонилла нервно сглотнула под ее жадным взглядом и протянула ей надкусанное яблоко, — будешь?

Дхан’ларасс повела носом и, фыркнув, отрицательно замотала головой. Серьги в ее ушах весело зазвенели.

— Что, детка, тебя даже на скуму не тянет? — усмехнулся Бриньольф, откинувшись на спинку стула. Голубые глаза норда насмешливо искрились, на лице вора расцвела наглая самоуверенная ухмылочка. Ларасс подозрительно прищурилась.

— А чего это ты лыбишься? Не твоими стараниями ли меня на изнанку выворачивает?

Улыбка на лице Соловья тут же погасла.

— Что? Зачем мне это, детка? Думаешь, много приятного, когда босс пытается обплевать меня?

— Зато я больше скумы не хочу, — каджитка ударила себя вытянутыми указательным и средним пальцем по подбородку. — Клин клином же вышибает, да?

— Чушь, — мужчина нахмурился, — наверняка ты просто переела вчера рулетов. К вечеру все пройдет.

— Молись Девяти, чтобы так и было. Иначе, твоя туша будет гнить в Крысиной норе, — рывком поднявшись на ноги, Ларасс, окруженная пораженным безмолвием гильдийцев, вышла из таверны. Бриньольф не мигая смотрел ей вслед, Тонилла отложила яблоко. Векел Воин и Делвин принялись фальшиво оживленно обсуждать реформы Империи и талморцев. Векс присвистнула.

— Кажется, нашей кошечке шлея под хвост попала.

— Помолчи, — одернул девушку Тринн, — иначе и тебе достанется.

========== OFAN OV (Подарить доверие) ==========

Кровь аргонианки отдавала болотной тиной, Довакин хрипела и отплевывалась, когда Диджа всей своей хвостатой тушей рухнула на нее. Бретонка забилась под дохлой ящерицей, пытаясь скинуть ее с себя.

— Что б твои кости служили порогом в чертогах Отца Ужаса!.. — шипела магесса, морщась от отвращения. Изуродованная морда разбойницы с остекленевшими глазами и свесившимся из пасти раздвоенным языком лежала на плече блондинки, серый бархат одеяния насквозь промок от крови, обильно сочащейся из простреленного горла Диджи. Глаза Драконорожденной мерцали расплавленным серебром, нездоровый румянец вспыхнул на матово–белых скулах, глухое раздражение сменилось раскаленным до красна гневом. Ту’ум уже был готов сорваться с губ девушки, снести мощью голоса этот шматок смердящего мяса, как некто взял аргонианку за лодыжки стащил ее с Довакин. Деметра жадно вздохнула пропахший солью воздух и перевернулась на живот. Ее тошнило от собственной слабости, пережитого унижения и гнилого привкуса крови Диджи. Чья–то добрая рука вытерла ей рот грубой тряпицей и, разжав ей зубы, пролила ей в рот немного меда. Блондинка поперхнулась и закашлялась, выплюнув половину напитка себе на грудь. Едва восстановив дыхание, бретонка потянулась губами к бутылке с медом. Хотелось выпить, до ужаса, отправиться в угодья Сангвина, забыться хотя бы на время. Девушка жадно глотала кисло–сладкую жидкость, отдающую можжевеловыми ягодами, чувствуя, что постепенно успокаивается. Хмель согревал ее изнутри, по жилам словно растекалось живое тепло. Довакин блаженно вздохнула и прикрыла глаза. По крайней мере, на языке больше нет привкуса плесневелой крови аргонианки. Почувствовав прикосновение холодной стали к коже, магичка напряглась, но через мгновение связывающие ее руки веревки лопнули, и она со стоном коснулась темно–алых рубцов, украшающих ее кожу, опоясывающих запястья словно браслеты.

— Цицерон, — просипела она, — помоги… помоги мне встать.

В воздухе вспыхнул сухой смешок, и сильные руки обхватили Деметру за талию, помогая подняться. Блондинка благодарно уткнулась лицом в плечо своего спасителя, жадно вдыхая его запах. Это… это не Цицерон! Хранитель пахнет лавандой и пасленом, кровью, сладким рулетом, а этот… чужой травяной запах, сквозь который явно пробивается душок собачьей шерсти. Драконорожденная резко повернула голову, встречаясь взглядом с невозмутимыми темно–янтарными раскосыми глазами босмерки.

— Ты!.. — выдохнула магесса, судорожно сглатывая. Тинтур Белое Крыло лишь улыбнулась уголками тонких губ. С легкостью взвалив на себя бретонку, эльфийка, осторожно ступая босыми ногами по дощатому полу, потащила ее к ведущей наверх лестнице. Деметра обессилено повисла в руках Соратницы, мысленно прикидывая, что же этой остроухой от нее надо. Они вместе сразили дракона… но Слышащая перед этим пыталась убить разбойницу за вознаграждение. Так что… какого даэдра?!