Огонь под пеплом

— Да будь он самым распрекрасным на свете, не выставлю ли я себя на посмешище, сделав своим наследником французского капрала?

— Сир, я согласен с вами, и мне это тоже гадко, но подумайте об опасности, если вас принудят это сделать. Похоже, что в Стокгольме у Бернадота много сторонников.

Король пожевал губами, потом всё же кивнул:

— В донесениях Скьёльдебранда только об этом и говорится. Он не ручается за спокойствие в городе, если не выберут Бернадота.

Генерал Скьёльдебранд стал генерал-губернатором Стокгольма после убийства графа Ферзена, сменив на этом посту престарелого маршала Клингспора, который не слишком удачно воевал против русских в недавнюю войну. Король вздохнул:

— Мещане потешат свое тщеславие.

— Не сомневаюсь. Хотя, возможно, их ввело в заблуждение почтенное чувство. Многие думают, что прославленный военачальник вернёт шведской нации былую славу.

— Ба! До войны ли нам сейчас! Мы с вами оба угодим в могилу, прежде чем Швеция окажется на что-то способна. Нам нужен прежде всего покой. Видали вы сегодня Адлеркрейца?

— Только что.

— И что он вам сказал?

— У нас был долгий разговор.

Сюрмен вспомнил, как звякали кресты на шее генерала, когда он, расхаживая в утренних сумерках по комнате, внезапно останавливался и поворачивался кругом. Финн Адлеркрейц до последней возможности оборонял свое отечество, а когда его отозвали в Швецию, возглавил переворот и лично арестовал Густава Адольфа. Карл XIII назначил его государственным канцлером. Отнюдь не обольщаясь насчет Бернадота, но зная о настроении умов, генерал предпочитал почетную капитуляцию полному разгрому, однако боялся, что не сможет донести эту мысль до короля так, чтобы того не хватил новый удар.

— Он думает (и, если позволите, сир, я тоже склоняюсь к его мнению), что нужно срочно принять решение, — продолжал Сюрмен. — Прибытие господина Фурнье произвело большой эффект. Все убеждены, что он послан императором, а император хочет Бернадота. Бегают к графу Вреде взглянуть на портрет юного Оскара. Я и не предполагал, что северный народ способен так увлекаться, радоваться и восхищаться.

Пресловутый портрет был одной из миниатюр на футляре для зубочисток (на второй была изображена Дезире Клари). Мальчик в ярко-красном костюме, препоясанный офицерским шарфом, стоял возле деревянной лошадки, барабана и лежащего на нём знамени, держа в руке игрушечный пистолет, но при этом опирался на настоящую саблю, преподнесенную его отцу Директорией (он был немногим выше этой сабли). Оскар! У сына Бернадота было три имени: Жозеф Франсуа Оскар. Первое он получил от дяди-крестного, нынешнего короля Испании, а третье — от Наполеона Бонапарта, который в день его рождения еще находился в Египте. Бонапарт зачитывался "Поэмами Оссиана" Джеймса Макферсона и предложил наречь мальчика именем воина из кельтского эпоса — "героя грядущих битв". Его сестра Полина назвала единственного сына Дермидом — в честь другого сына, Оссиана. Дермид Луи Наполеон Леклерк. Отец этого мальчика умер на Сан-Доминго от желтой лихорадки, а то бы и его пристроили на какой-нибудь трон.

Голова короля затряслась еще сильнее.

— Принять решение, — промычал он. — Вы хотите, чтобы я предложил Бернадота?

— Сир, я хочу лишь вывести вас из затруднения. Вашему величеству известно, что лично я предпочел бы такой вариант, который позволил бы увенчать одну голову шведской и датской коронами, но сейчас речь идет не об абстрактно лучшем выборе, а о единственно возможном в силу обстоятельств. Представьте, например, что вашему величеству придется уступить под нажимом, после долгого сопротивления, если воодушевление из-за Бернадота охватит все сословия. Борьба будет тяжелой, поражение — еще более тягостным. Ваше величество до конца жизни будет находиться в непростых и неприятных отношениях со своим преемником. Отсюда интриги, разлад, отравляющий существование, — вот чего нужно избежать. Лучше пойти навстречу всеобщим пожеланиям, чем покориться им.

Король слушал внимательно и печально.

— Вы думаете, что меня могут принудить?

— Сир, подумайте о несчастном состоянии королевства и о ваших летах! Какое бы решение вы ни приняли, я буду отстаивать ваши интересы и права. Но я всего лишь человек, к тому же чужой здесь.

— Для меня — нет, и уже давно. — Карл протянул левую руку, Сюрмен почтительно ее пожал. — Боюсь, что мне придется испить чашу сию и предложить Бернадота. Одному Богу известно, чем это обернется.

В гостиной с серыми стенами, расписанными причудливыми цветами, ждали генерал Адлеркрейц и молодой барон Веттерстедт, недавно назначенный статс-секретарем и канцлером казначейства. Оба изнывали от нетерпения, расхаживая по толстому ковру перед камином. Им приказали созвать Совет, который собрался за полчаса и, к удивлению короля, в один голос заявил о необходимости избрать Бернадота. Пожелание правительства сообщили избирательной Комиссии из двенадцати членов, десять из них отдали свои голоса Бернадоту.