Ой упало солнце: Из украинской поэзии 20–30-х годов

О, как я люблю тебя, женщина!
Ты полна беспредельного величия,
Как океан, которого я никогда не видал,
Только представлял.
Ты глубока, как и он,
Скрывающий дно под толщью студеных волн.
Все вы — яростный ливень чувств:
Человечество захлебнется этим нектаром,
Как ребенок вином.
Я знаю, ой как я знаю,—
Так же, как то, что травы дышат,—
Что ты можешь остановить войны,
Едва лишь ладони твои коснутся
Жестких, как рашпиль, солдатских щек;
Я верю, когда бы у вражьих станов
Раскрылись ваши сердца
                                                 лепестками роз,
Когда бы обвил их плющ ваших рук,—
Вовеки б не тронулись воины с места:
Так и дремали бы, как колокольчики в травах над яром,
Так и мечтали бы в очарованном сне.
Всех вас я вижу сейчас:
Марусь серооких,
Горпин крутобедрых с кувшинами икр,
Что растят человечество, словно ивняк,
Нежных Люси,
Что ревущего зверя Дантона
Кладут, как жучка, на ладонь
И уносят, куда захотят.
Как опьяняют,
Ох, как опьяняют
Там где-то чувств переливы,
Или то крови порывы,
Или мускулов вязких бугры,
Или лимфы вишневый клей,—
Что же именно — нет, я не знаю.
Знаю только — довольно того,
Чтобы маленькая Теруань
Взгляд метнула вдруг из-под ресниц
На врагов —
И земля покачнется
От грома!

Я

Нет, я не Уитмен.
Новый я, еще безвестный.
Что бунтом полоснул меж волнами знамен.
Я духом воспылал и воплотился в вас,
Чтобы народа дух, как ветр, пророчески взметясь,
До солнца всех донес, когда наступит день.
Нет, я не Уитмен,
Новый я, еще без имени:
Во мне и сила вся, и боль натруженных плечей.
В ряду переднем с теми я иду,
Кто поступью стихийной среди грома
Идет мильоны лет — не ведом никому.
Нет, я не Уитмен,
Хоть, как он, веселый,
Лишь солнечный привет страсть утолит мою.
Везде улыбкою меня встречают села:
Холмы могил в степи и древний лес Волыни,
Луга Карпатских гор, напившиеся сини,
И хутора слобод, и Днепр с его волною,
И влажный плеск дубрав казачьих надо мною,—
Украйны трудовой живет во мне душа,
И ей моя любовь — как песня камыша.

ОСЕНЬ ЗА ГОРОДОМ

Город в пятнах зеленых —
Желто-черная рама.
Тысячи труб взметенных
Дали теснят дымами.

Порасползлись хатенки,

Поразлеглись домишки.
Полдень осенне-звонкий
Духом заводов дышит.

Кратеры здесь бушевали,

Море сушу теснило,—
Время все это оралом
Перепахав — изменило.

Где бронтозавры ходили —

Пела дикарская сила,
Забытые ныне могилы
Чугунка разворошила.

Уже самолету на смену

Атом-мотор ожидаем…
Вечные перемены
Ветром гудят над краем.

19. VII.1923, Харьков

ПАЦАНОК