Окаянный император. Роковое путешествие

Самое запоминающееся случилось незадолго до отправки. Всем переселенцам старше восемнадцати наказали прибыть к уездному исправнику. Во дворе каменного дома, который занимало присутствие, стояли две груженые подводы под охраной пожилых солдат. От этого зрелища мужики, уже ученые дорогой и разными чинами, враз оробели, иные стянули шапки. На крыльце показался усатый зауряд-прапорщик. Он обвел взглядом собравшихся и, откашлявшись, спросил:

— Все здесь, кого вызывали?

— Все батюшка, все, — наперебой зазвучало в ответ.

— А коли так, то подходи к телеге по одному, — и унтер направился к ближайшей.

Не зная, чего ждать от начальства, крестьяне оробели.

— Ну, чего топчетесь? Чай не в холодную вас забираем, кончай телиться! Вот ты, — и грубый от въевшегося табачного дыма палец уперся в грудь щупленького мужичонки, — иди сюда! Толпа облегченно выдохнула и выдавила «счастливчика».

— Фамилия твоя какая? Откуда родом?

— Так это… Гагарин я. Звать Иоанн. Из Костромской губернии.

— Ишь ты, Иоанн… — улыбнулся прапорщик, и его взгляд заскользил по списку. — Есть такой! Ефрейтор, выдай ему все, что положено.

Полностью обалдевший от происходящего, мужичок застыл столбом, но руки протянул. (Сработало магическое слово «выдать».) Через минуту в них оказалось оружие, пара патронных сумок и ремень.

— Чего стоишь, деревня? Иди в тенечек, жди, покуда все получат, — гаркнул унтер, и Иоанна словно ветром сдуло.

Увидев, что ничего плохого с их сотоварищем не произошло, крестьяне загалдели и потянулись к телеге. Примерно через три четверти часа каждый получил винтовку, которую служивые ласково называли «берданкой», патроны и ремни.

— Слушай сюда, — вновь загремел голос прапорщика. — Сейчас опоясываетесь патронташами, стволы на плечо и — маршируем за город. Учиться будем.

Началась неразбериха. Крестьяне долго не могли понять, как крепятся сумки и держится берданка. Делавшие суровый вид солдаты вовсю заулыбались, а в итоге начали ржать. Привлеченный хохотом, на крыльце появился уездный исправник. Посмеявшись до слез, унтер наконец не выдержал. Поставил одного из переселенцев рядом и показал, что надо делать. Через пару минут возня закончилась, и воинство даже сгруппировалось в жалкое подобие строя.

— Мужики, покуда не ушли, предупреждаю по хорошему, — сделал шаг вперед исправник. — Ежели шалить начнет, мало тому не покажется. Берегите винтовки эти, как чад малых. Ежели у кого своруют, отвечать придется. Золото у нас тут моют, всякое бывает, так вы это… не озоруйте.

Под напутствие местных властей переселенцы отправились на импровизированное стрельбище, где мученье для одних и веселье для других продолжились. С горем пополам разобравшись в строении оружия, новобранцы даже сделали по три выстрела. Больше казенных патронов на это не полагалось, а тратить свои желающих не нашлось. На этом наставники с учениками попрощались, и мужики побрели в свой лагерь. Завтра их ждали последние приготовления, а через день дорога в несколько тысяч верст.

В деревню, жители которой должны были помочь со строительством хутора, дед с сыном въезжали не без опаски. Миасс, где обещали поддержку, далеко, а осень не за горами.

— Гляди-ка, батя, хоромины какие, — восторженно проговорил Лешка, осматриваясь по сторонам. — Дома-то в два жилья и крыты не соломой. Богатенько живут…

Из-за заборов слышалось мычание скотины и хрюканье свиней. По улицам бродили куры. А за опушкой раскинулась тайга. Это сильно контрастировало с привычной Романовым сельской жизнью. Рядом с одними из ворот застыла женщина. Она с любопытством разглядывала незнакомцев, прикрыв глаза ладонью от солнца.

— Доброго здоровьичка, — поприветствовал ее Тимоха.

— Здравствуйте, гости дорогие. Откель вы?

— Издалека, матушка. Из Пензенской губернии.

— Далеко! А к нам зачем?

— Теперича тут бедовать будем. На постоялом дворе на тракте.

— Ну, значит, соседями будем, — улыбнулась собеседница.

— Дальние соседи-то получаемся.

— А тут места такие. Широкие.

— Нам бы старосту…

— Живет вон тама, зовут Фомич.

— Спасибо, — поблагодарил дед и слегка хлопнул лошадь поводьями. Подвода тронулась, а женщина побежала делиться новостями.

На звук подъехавшей телеги из указанного дома вышел огромный мужичина. Высокий, с широченными плечами, на которых покоилась бычья голова с бородищей-лопатой.

— Здорово, — он первым сделал шаг вперед и протянул ручищу. — Я здешний староста. Зовут все Фомичом.

— Тимоха, а энто сын мой Лешка. На постоялом, значится, будем.

— А! Пожаловал наконец-то! Мухи белые скоро полетят, а его все нет да нет…

— Да как-то так… — смутился дед.

— Ты не тушуйся, сосед, — рассмеялся богатырь. — Нравы тут у нас простые, людишек мало, начальства и того меньше, а места суровые. Поодиночке никак.

— Так у вас и общество имеется?

— Ты про общину? Нет, чего нет, того нет. Хозяйство кажный держит сам. Земельку не меняем. Но ежели беда какая приключится, то помогаем. Ты нам теперича сосед ближайший, жить-то будем в мире?

— А то! — обрадовался дед. — Конечно в мире!

— Ну, тогда загоняй телегу во двор. Повечеряем, чем бог послал, дела обсудим.

* * *