Океан Разбитых Надежд

– Знаешь, спасибо, что сказала.

Почему-то утром я впервые ощутила, будто мы с ней оказались в одно тарелке, хотя со мной… и не происходило ничего «подобного». Чувство родства просто, без всяких предпосылок ёкнуло в груди, и мне захотелось оказаться рядом с мамой. Именно поэтому я просияла, когда вдалеке показался мой автобус.

– Мам?

– Да? – всхлипнула она, но я не могла поверить своим ушам. Мама сразу поняла свою ошибку и, как мне показалось, пощёчиной вернула себя в чувство. – Спасибо, что спросила. Мне жаль.

Ей жаль. Наверное, вселенная должна была схлопнуться после этих слов, ведь Вивиан Гофман никогда не жалеет о своих поступках: она всё делает правильно, идеально, совершенно! Я ждала, когда она скажет что-нибудь ещё – мне хотелось удостовериться в том, что мама и вправду плачет, – но вместо её голоса я услышала частые гудки. Её имя погасло, на экране отобразилось время разговора, и на этом всё.

Я была ошарашена. Всю дорогу до Хантингтона я пыталась осознать то, что рассказала мне мама, и даже не вспоминала ни о помятом платье, которое пришлось оставить в корзине для грязной одежды, не о севшем по дороге телефоне. Признаюсь, я около часа подготавливала себя к этому разговору и репетировала свою реакцию на всевозможные ответы. Папа бросил нас и уехал. Умер. Ты из пробирки, Кэтрин. Но я не была готова к её тихому «мне жаль». Всю жизнь я считала, что мама специально вычёркивала отца из нашей жизни, а оказалось, что вычеркнута она.

Разумеется, когда я приехала, мама не подала виду, будто с ней что-то не так. Её взгляд оставался таким же высокомерным, почти властным, глаза были аккуратно подкрашены, а дыхание ровным, как будто она медитировала последние лет десять. Я, в свою очередь, тоже пыталась строить из себя само спокойствие, но то и дело мысленно возвращалась к недавнему разговору.

Но, как ни странно, неожиданное известие не испортило моё настроение.

Хотя, наверное, нет ничего странного, ведь рядом с Энн просто невозможно долго грустить. Хватает одной её улыбки, чтобы забыть об утренних неурядицах и рассмеяться, даже когда фотограф вне себя от злости. Мы с Энн то и дело отпускаем странные шутки, мешая работе как остальных моделей, так и персонала агентства, собравшегося вокруг нас. Энн рада тому, что я появилась на этой фотосессии. Как она сказала, ей не хватало «опоры» в студии. Зато теперь она будет ещё долго вспоминать эту съёмку. Конечно, столько шуток в минуту не слышал ещё никто.

Когда Энн дёргает меня за рукав, я поворачиваюсь и начинаю смеяться раньше, чем она успевает что-то произнести. Фотограф бросает свою камеру и подходит к коллегам, чтобы обсудить кадр. Конечно, ведь наши с Энн лучезарные улыбки портят те непоколебимые образы, которые должны быть на исходных фотографиях. Сегодня мы в бежевых кардиганах и такого же оттенка брюках. Все мы вчетвером смахиваем на сестричек: примерно один рост, одинаковая одежда и этнос делают своё дело.

– Девушки, – фотограф поворачивается к нам спустя несколько минут. – Отнеситесь, пожалуйста, серьёзно к этой фотосессии.

Я никак не могу сосредоточиться на работе: подрагивающий кончик брови фотографа заставляет меня смеяться только громче. Я успокаиваюсь тогда, когда одна из девушек, с которой я почти не общаюсь, пихает меня в бок.

Мы с Энн киваем и обещаем, что больше не будем. В противном случае, маме сообщат о моём поведении сразу после съёмки, а скандалы мне не нужны.

Я выставляю правую ногу вперёд, а на левую кладу руку. Подбородок задираю повыше, как меня учили в модельной школе, и прикрываю глаза длинными ресницами. Образ получается лёгким, женственным и сильным. Фотограф, немного успокоившись, возвращается к работе. Щелчок сменяется щелчком, вспышка следует за вспышкой, и мы меняем позы.

– Сейчас каждая фотосессия очень важна, – фотограф выглядывает из-за камеры в перерывах между съёмкой.

– Почему? – интересуется кто-то из девушек.

– Несколько модных домов Соединённых Штатов ищут молодых моделей.

Я встреваю в разговор:

– Соединённые Штаты?

– Именно, мисс Лонг.

– Но ведь Штаты так далеко от нас, – продолжаю я.

Мне кажется сумасшедшей сама идея визита в Америку. Как можно оставить этот маленький городок, где в июле льют нескончаемые дожди, где ураганный ветер разносит собранные стога сена по улицам, где витает аромат полевых цветов и реки?

– Мы собираем портфолио, чтобы предложить вашу кандидатуру, – к нам подходит незнакомая женщина в белоснежном костюме. – Добрый день, дамы, выглядите бесподобно!

Девушки хором здороваются, а я до сих пор не могу прийти в себя после новости о том, что готовится моё портфолио для американского модного дома. Энн трясёт меня за плечо, и я тихо здороваюсь с женщиной.

Фотограф отстраняется от камеры и подходит к ней.

– Меня зовут Джули Вебер, именно я буду представлять вас профессионалам из Соединённых Штатов.

Все по очереди называют свои имена, и, когда очередь доходит до меня, я теряюсь.

– Кэтрин Лонг. Меня зовут Кэтрин Лонг.

– Я услышала Вас с первого раза, юная леди, – Джули делает мне замечание.