Охота на нового Ореста. Неизданные материалы о жизни и творчестве О. А. Кипренского в Италии (1816–1822 и 1828–1836)

Тем не менее вне зависимости от того, где именно покоились останки Кипренского в первой половине XIX века, впоследствии они оказались там, где, по всей вероятности, находятся и сейчас и, к сожалению, не подлежат идентификации: в общем оссуарии на кладбище Верано. Такова была судьба всех останков, покоящихся в могилах, за которыми никто не ухаживал в течение десяти лет (нет необходимости говорить о том, что мы проверили, есть ли на кладбище Верано могила с именем Кипренского, – и не обнаружили таковой). Если же, невзирая на правила, в 1836 году тело Кипренского все же было предано земле в церкви Сант-Андреа делле Фратте – это не имеет никакого значения, потому что после Второй мировой войны останки всех, кто был похоронен в подземельях церкви, были перенесены туда же: в общий оссуарий кладбища Верано[610].

Глава 11 Что осталось после Кипренского

Последние месяцы жизни Кипренского отражают и в некотором отношении даже концентрируют наиболее экстремальные и противоречивые особенности его полной движения жизни. Исследователи располагают лишь немногими прямыми свидетельствами об этом коротком, но основополагающем периоде – и часто эти свидетельства весьма лаконичны, не всегда согласуются между собой, а иной раз очень отдалены от времени жизни художника – и даже архивные документы, хранящиеся в брачном деле, опубликованы лишь частично и в целом не осмыслены с надлежащей полнотой.

Нотариальный акт под названием «Наследство покойного Ореста Кипренского»[611], составленный через несколько дней после смерти художника и обнаруженный нами в Римском государственном архиве, в фонде Тридцати капитолийских нотариусов, дает нам новые важные сведения об этом времени.

Опись имущества Кипренского была составлена 27 октября 1836 года заместителем нотариуса Антонио Грациапарисом, находящимся в услужении у того самого Винченцо Маннуччи, члена Коллегии капитолийских нотариусов, который 31 октября заверил подпись вице-герента Рима Антонио Пиатти на копии свидетельства о браке Кипренского, отосланной в Россию.

Нотариальный акт был составлен в присутствии вдовы и двух очень важных лиц: кроме опытного в делах оценки эксперта, это был, как обычно, помогающий Мариучче падре Марукки и двое свидетелей; одним из них был архитектор Н. Еф. Ефимов, который, в сущности, представлял Павла Ивановича Кривцова, первого секретаря русской миссии и будущего поручителя русских художников в Риме[612]. Из-за невозможности привлечения посла Н. Д. Гурьева, который к тому же через несколько месяцев переехал в Неаполь, Кривцов временно возглавлял миссию, в тот момент вовлеченную в острое столкновение со Святым Престолом по поводу судьбы нескольких польских католических епископов[613]. Возможно, отсутствие официального поверенного было не случайным – оно могло быть вызвано недавним обращением Кипренского в католичество, но 7 ноября Кривцов присутствовал на вскрытии завещания и при составлении описи имущества другого русского – Владимира Наркизовича Хвощинского[614], молодого дворянина из Тульской губернии[615], отставного титулярного советника, о личности которого нам удалось обнаружить несколько интересных фактов.

Вспоминая о своем отъезде из Рима в апреле 1831 года, С. А. Соболевский заметил, что в путешествии ему составили компанию польский поэт Адам Мицкевич, князь Александр Сергеевич Голицын с первой женой Каролиной Станиславовной Валевской и сыном Владимиром, бельгийский живописец Йодокус Себастьян ван ден Абеле – который, между прочим, жил в Риме по хорошо знакомому нам адресу, на Виа Сант-Исидоро, № 18 – и Владимир Хвощинский[616], как мы полагаем, и бывший этим самым Владимиром Наркизовичем. Другое упоминание «Хвощинского», тоже хорошо идентифицируемое, встречается в двух дневниковых записях О. И. Давыдовой, причем в одном случае рядом с именем живописца Франца Кателя и самого Кривцова[617]. Совершенно понятно поэтому, что юноша бывал в Италии в разные годы.

Возвращаясь к его завещанию, отметим, что «Vladimir de Hvoschinskoy» поручил управление своими делами неоднократно упоминавшемуся Пьетро Деликати, главной задачей которого было обеспечить пожизненную ренту девице Луидже Корси, на которой Хвощинский не мог жениться из‐за проблем со здоровьем, приведшим к его смерти 6 ноября 1836 года. Другими словами, очень вероятно, что Хвощинский тоже имел в виду перейти в католическую веру для того, чтобы жениться на римлянке – без согласия Кривцова…[618]

Описание имущества Кипренского не только содержит некоторые подробности относительно последнего времени жизни художника, но и провоцирует на новые серьезные сомнения, прежде всего потому, что отдельные факты вступают в более или менее существенные противоречия с известными по исследовательской литературе обстоятельствами. Для начала читаем: