Охотясь на Аделин

Январь, 2022

Когда люди думают о Новом годе, они представляют, кого будут целовать, когда часы пробьют полночь. Я встретила Новый год, когда меня целовали губы чужого мне человека, с его членом, который находился там, где не имел права быть.

Когда Франческа впервые сказала мне, что Ксавьер будет навещать меня раз в неделю, был момент, когда я почувствовала облегчение. Сейчас, после его второго визита, я не могу понять, почему я его испытывала. Он намного более жесток, чем Рокко и его дружки.

Они просто хотят получить удовольствие, а Ксавьер выжимает из меня боль до тех пор, пока я не зарыдаю. И я ненавижу это. Я чувствую себя такой слабой и беспомощной.

Что еще хуже, он злится. Он хочет, чтобы я наслаждалась происходящим, а я в последнюю, мать его, очередь буду наслаждаться тем, что он делает со мной.

И пока он втыкает в мою кожу лезвие, наблюдая, выжидая момент, когда я сломаюсь, я рисую в своей голове все те способы, которыми пустила бы кровь ему.

Но даже это не самая худшая вещь, которую он сотворил со мной. Нет.

Он просто не мог оказаться нормальным насильником и думать только о собственном удовлетворении. Дерьмо, большинство мужского населения ведь таково. Но этот захотел довести до оргазма и меня.

Он преуспел. И это заставляет меня хотеть умереть.

Глава 19. Охотник

Одну неделю назад

Рубины и изумруды на тонких металлических цепочках струятся по телу женщины, повторяя ее изгибы. Не считая драгоценностей, она полностью обнажена, открыта для оскорбительных взглядов мужчин.

– Предложение – двести тысяч долларов, – объявляет женский голос через динамик, встроенный в мое кожаное кресло. Ее голос звучит так же пусто, как и глаза женщины, которую демонстрируют на сцене.

Эти аукционы организованы роскошно. Зона торгов представляет собой массивное колесо, состоящее из пятнадцати стеклянных кабинок, расположенных вокруг небольшой сцены в центре, что обеспечивает каждому участнику уединение, пока он пытается выиграть украденную женщину. Стекло хорошо затонировано, и участники аукциона прекрасно видят сцену, но сами остаются скрытыми от посторонних глаз. Мы с Джеем обнаружили, что тонировка на стеклах регулируется, что при необходимости позволяет исправить это.

Я собираюсь воспользоваться этой функцией позже.

Затягиваюсь сигаретой, дым в замкнутом пространстве не рассеивается и остается висеть облачком. Нажимаю на кнопку, делая ставку.

– Ставка – двести пятьдесят тысяч долларов, – сразу же бурчит женщина.

Кто-то другой предлагает свою цену, и прежде, чем диктор успевает ее объявить, я снова нажимаю на кнопку и заставляю ее назвать сумму сразу в триста тысяч.

Это уже пятая девушка, которую я покупаю сегодня. И пятая, которую выставили на этот аукцион. Все они уйдут со мной.

Сумма снимается с моего счета при каждой подтвержденной покупке, но к концу ночи все эти ублюдки будут мертвы, так что Джей переведет мне деньги обратно. Не то чтобы мне было в тягость, но мои деньги никогда не пойдут в карман Сообщества.

Мой палец нажимает на кнопку еще три раза, прежде чем на экране появляется подтверждение продажи. Я снова вдыхаю, и под моей кожей вибрирует низкий гул, когда на сцену выталкивают очередную девушку. Она спотыкается, но успевает поймать равновесие на своих десятисантиметровых каблуках и не падает лицом вниз.

Это маленькая девушка с большими ланьими глазами и очками, закрывающими половину ее лица. Как и предыдущие пять, она задрапирована в драгоценности, которые стоят намного больше той суммы, которые эти мужчины готовы заплатить за тело перед ними.

Я жму кнопку.

– Начальная цена – пятьдесят тысяч долларов.

– После этой девушки еще три, – мягко звучит голос Джея в моем ухе.