Охотник

       Оскар как раз вставлял ключ в гнездо, полностью полагаясь на свое сильно ухудшившееся осязание, когда в подвале внезапно зажегся свет. Он в ужасе замер, ожидая взрыва. Однако в тот же миг он понял, что если бы взрыв произошел от включения света, было бы уже поздно. Видимо, выключатель света был современным бесшумным устройством, с ртутным контактом в герметичной стеклянной трубочке. Если бы это был более старый механический выключатель, теперь его, наверняка, уже не было бы в живых: взрывчатая смесь в подвале взорвалась бы от искры при замыкании контактов.

       Все эти мысли пронеслись у него его голове в долю секунды. Теперь надо было действовать быстро. Очевидно, кто-то открыл дверь в подвал. Возможно, запах ацетилена проник наверх, или кто-то услышал звук ревущего газа. В любом случае, вот-вот мог зазвучать сигнал тревоги, и начаться эвакуация церкви. Кроме того, при открытой двери, нельзя было рассчитывать, что концентрация газа в комнате останется на взрывоопасном уровне больше минуты.

       Не медля ни секунды, он бросил ключ и хлопнул торцом взрывателя по каменной стене. Потом выдернул ацетиленовую трубку из отверстия в раме и протолкнул взрыватель в отверстие. В миг, когда Оскар вскочил на ноги, взрыватель звякнул по полу подвала. Времени, чтобы забрать почти пустые ацетиленовые баллоны, уже не было. Оскар бросил их в кустах и изо всех сил рванул к ограде.

       Он перескочил через ограду и был уже на полпути к машине, когда почва дрогнула под его ногами. Миг спустя ударная волна со страшным гулом качнула воздух. Оскару показалось, что прошло меньше 30 секунд, после того, как он бросил взрыватель. Только добравшись до машины, он обернулся и взглянул на церковь. Здание по-прежнему стояло на месте, но было почти закрыто огромной пеленой черного дыма. Огня не было видно, но густой, черный дым валил из окон церкви, что позволяло думать, что взрыв, должен был, по меньшей мере, проделать значительное отверстие в полу.

       Когда промокший, но счастливый Оскар ехал домой, первые машины скорой помощи, с воем сирен пронеслись мимо него в противоположном направлении. Однако лишь на следующее утро он смог услышать в новостях более-менее точные сообщения о результатах взрыва. Он узнал, что не только кафедра проповедника, но и сцена за ней, полная ораторов, была выброшена взрывом прямо через крышу церкви. Все знаменитости, находившиеся на сцене, погибли: два губернатора, три конгрессмена, один сенатор, кардинал, два епископа, известный раввин, ведущий телевизионного ток-шоу, две звезды из Голливуда, широко разрекламированная автор-феминистка, глава организации по защите прав гомосексуалистов, президент Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения, Шапиро из Б'най Б'рит и четверо других неназванных. Части некоторых из них все еще отскребали от стропил церкви. Кроме того, среди аудитории и представителей СМИ насчитали 41 погибшего, больше всего от отравления дымом. Были найдены пустые баллоны от ацетилена, брошенные Оскаром, и взрыв бомбы уже клеймился как «преступление ненависти столетия».

       Этот ярлык озадачил Оскара. Что же еще мог он сделать, чтобы затмить уничтожение Народного комитета? У него было время поразмыслить над этим вопросом, потому что в тот же самый день он слег с простудой, вызванной, по его мнению, хотя бы частично, ливнем и напряжением предыдущего вечера.

       Была суббота, и Аделаида приехала пораньше. Когда она увидела состояние Оскара, то заставила его остаться дома и провести большую часть выходных в постели под ее присмотром. Он без возражений подчинился, довольный отдыхом и тем, как она возится с ним. С такой медсестрой как Аделаида, простуда была почти наслаждением.

       Больше чем прежде Оскару хотелось наладить свою жизнь, чтобы Аделаида была под его защитой, счастлива и родила ему детей. Но еще сильнее, чем когда-либо он чувствовал себя вынужденным продолжать свою войну с силами зла, которые уничтожали сами основы будущего для таких, как она. Он пытался разрешить эту дилемму почти всю следующую неделю, мысленно перебирая любые возможности, которые могли помочь найти решение.

       Одна из мыслей, которые постоянно преследовали Оскара, заключалась в том, что все, сделанное им до сих пор, походило на отсечение голов гидры. Он не мог нанести чудовищу смертельную рану, и чем сильнее был его удар, тем громаднее оно становилось. Последним подтверждением этого стало требование нескольких членов Конгресса, в ответ на взрыв бомбы на прошлой неделе как можно скорее поставить на голосование законопроект Горовица. Оказалось, что людей, которых он должен был уничтожить, было намного больше, чем он мог когда-либо мог надеяться проделать это в одиночку. Если ему вскоре не удастся найти и поразить жизненно важный орган, все его усилия пропадут впустую или даже ухудшат положение.