Охотники на волков

– Так как выпал снег, – объяснил ему Ваби, – то мы сможем ходить теперь только на лыжах. Вам очень пригодится сегодняшний день, чтобы научиться пользоваться ими. Кроме того, снег занёс все звериные тропы, какие только были. А лоси, олени и в особенности волки и пушные звери выходят из своих убежищ не раньше чем после полудня или даже вечером. Выслеживание в этот час не дало бы никаких результатов. Завтра же, напротив, мы легко сумеем различить все следы, которые нам встретятся, и распознать, какого рода дичь они нам сулят. Если местность покажется нам удобной для той цели, которую мы преследуем, то мы здесь осядем и устроим нашу зимнюю стоянку.

– Вунги? – спросил Род. – Вы полагаете, что мы достаточно далеко ушли от них?

В ответ раздалось ворчанье Мукоки:

– Вунги не подниматься на гору. Там позади много хороших мест, много дичи. Оставаться там.

Сотню других вопросов задал ещё Род, пока они завтракали, а под ногами их расстилалось безграничное белое пространство, которое должно было их поглотить. Каждый ответ ещё больше разжигал восторг юноши. Как только завтрак кончился, он выразил желание немедленно же приступить к обучению лыжному спорту.

В течение часа Ваби и Мукоки водили его на лыжах туда и обратно вдоль гребня горы, останавливаясь на мельчайших деталях, хлопая в ладоши, когда ему удавался исключительно хороший прыжок, и весело потешаясь над ним, когда он кувыркался в снег. В полдень Род, весьма довольный собой, находил, что всё идёт как нельзя лучше.

День протекал великолепно. Однако от Родерика не ускользнуло, что Ваби моментами находится под гнётом какой-то непонятной ему тревоги. Пару раз он застал его одного, сидящим внутри хижины в какой-то молчаливой задумчивости. В конце концов он забеспокоился.

– Могу я узнать причину вашего настроения? – спросил он. – Чем вы недовольны?

Ваби выпрямился и слегка усмехнулся.

– Случалось ли вам когда-нибудь, Род, видеть сон, который переживает ночь и продолжает тяготить вас после пробуждения? Мне приснился такой сон, и он держится упорнее, чем все ваши ночные кошмары, ибо с тех пор я не могу заставить себя не беспокоиться о дорогих мне людях, которых мы оставили дома. И больше всего о Миннетаки. Ничего, кроме этого. Вы скажете, что это значит мучить себя понапрасну? Я с вами согласен. Послушайте! Это не Мукоки свистит?

Действительно, старый индеец бегом приближался к ним.

– Идти смотреть красивую вещь! – кричал он. – Скоро. Идти смотреть скоро!

Он казался очень возбуждённым и поспешно повёл юношей на самый крутой выступ горы.

– Карибу! – сказал он. – Карибу сейчас играть!

И его палец выпрямился по направлению к снежному склону, сбегавшему вниз под их ногами.

На расстоянии около мили от них, а Роду казалось гораздо ближе, на маленькой площадке, расположенной на половине горы и летом представлявшей собой луг, они увидели около полудюжины крупных млекопитающих, которые держали себя весьма странным образом.

Это были карибу, канадские северные олени, чудесные животные Северной Земли, столь же часто встречающиеся за 60° широты, как и обыкновенные олени, и о которых Роду приходилось читать в книгах столько изумительных рассказов. Но он впервые видел их в действительной жизни и притом в их привычной обстановке.

И как раз в этот момент животные приступили к своей любимой, весьма любопытной игре, известной в землях Гудзонова залива под названием «танца северных оленей».

– Чёрт возьми, что это они там делают? – спросил Род с изумлением. – Что с ними стряслось?

– Они бешено веселятся, – прокудахтал Мукоки.

И он потащил Рода немного вперёд, за скалу, которая их скрывала.

Ваби смочил во рту палец и поднял его в воздух над головой. Это обычный способ для определения точного направления ветра. Та сторона пальца, которая противоположна ветру, остаётся влажной, а другая моментально высыхает.

– Ветер для нас благоприятен, Муки, – сообщил он, – и они не могут нас почуять. Удобный случай для выстрела. Иди стреляй, а мы с Родом останемся здесь и будем смотреть на тебя.

В то время как Мукоки ползком пробирался к хижине, чтобы взять своё ружьё, Родерик продолжал любоваться интересным зрелищем, происходившим внизу.

Ещё два оленя присоединились к прежним на маленькой площадке. Солнце освещало их большие ветвистые рога, когда они трясли головами, выкидывая забавные антраша. Трое или четверо из них отделились от остального стада и начали удирать прочь с быстротой вихря, как будто за ними гнался по пятам смертельный враг. Пробежав две или три сотни метров, они внезапно останавливались и, выстроившись полукругом, делали полный оборот, как будто непреодолимое препятствие пересекало их бег. Потом они рассыпались и с такой же неистовой быстротой присоединялись к своим товарищам.