Охотники за алмазами

Трейси спала в соседней комнате. Робин дал ей сильное снотворное, так что она должна была проспать не менее двенадцати часов.

Джонни нагой лежал на узкой койке второй гостевой комнаты главного здания Картридж-Бей; он включил лампу у кровати: на часах было два сорок шесть ночи.

Он оглядел свое тело. На ребрах и боках виднелось множество синяков: волна грязи сильно побила его о стальные переборки. Он жалел, что отказался от предложенного Робином снотворного: боль в теле и вихрь мыслей всю ночь не давали ему уснуть.

Мозг его крутился в кошмарной карусели. Джонни все время вспоминал две смерти, виновником которых был Бенедикт Ван дер Бил, и думал о тех мрачных местах, куда он теперь отправился.

Руби и Серджио. Руби и Серджио. Он видел, как умер Серджио, а смерть Руби представлял во всех ужасных подробностях.

Джонни сел и закурил, стараясь отвлечься от жутких картин, которые создавал его перенапряженный мозг.

Он старался сосредоточиться на необходимых практических шагах, которые следовало предпринять, чтобы смягчить последствия этих катастрофических дней.

Вечером он говорил по радио с Ларсеном, и тот пообещал ему полную финансовую поддержку до тех пор, пока из корпуса «Зимородка» не будет убрана грязь, а сам корабль не будет отремонтирован и сможет снова приступить к жатве богатых полей Молнии и Самоубийства.

Ремонтная команда прилетает завтра и немедленно начнет работу. Джонни вызвал также специалиста из IBM, чтобы ликвидировать повреждения, нанесенные водой компьютеру.

По оценке Джонни, через шесть недель «Зимородок» снова мог выйти в море.

Но тут взбудораженное воображение подсунуло ему картину похорон Руби. Они были назначены на следующий четверг. Джонни беспокойно ворочался, стараясь ни о чем не думать, но мысли толпились, как призрачное войско.

Руби, Бенедикт, Серджио, большой голубой алмаз.

Он снова сел, погасил сигарету и потянулся выключить лампу.

И застыл: ему в голову пришла новая мысль.

Он услышал голос Серджио: « Такой больше никогда не увидишь ».

У Джонни зашевелились волосы от возбуждения.

– Красные Боги! – воскликнул он. И снова вспомнил голос Серджио: « В кармане пиджака. Он его положил в карман ».

Джонни спустил ноги с кровати и потянулся к одежде. Застегивая рубашку, он пальцами ощущал биение своего сердца. Надел брюки и свитер, завязал шнурки ботинок и, выбегая из комнаты, схватил овчинную куртку.

Надевая ее, он вошел в пустынную радиорубку и зажег свет. Подошел к карте и всмотрелся в нее. Отыскал на карте название и произнес вслух:

– Красные Боги.

К северу от Картридж-Бей берег тридцать миль шел прямо, затем эту прямую нарушал выступ красных скал, выдающихся в океан, как указующий перст.

Джонни хорошо знал этот район. Его работой было находить и изучать такие места, где преобладающее прибрежное течение встречает преграды. Тут на берег выбрасывает алмазы и другую добычу моря.

Он вспомнил красные каменные утесы, превращенные ветром и волнами в гротескные природные статуи, которые и дали местности название, но что гораздо важнее, он вспомнил огромное количество обломков, выброшенных океаном на берег к подножию утесов. Доски, куски обшивки, пустые бутылки, пластиковые контейнеры, обрывки нейлоновых сетей, пробки – все, что бросают за борт, течение уносит к этому мысу.

Он пробежал пальцами по карте и задержался на двух точках – Молнии и Самоубийстве. Прочел лаконичные надписи возле маленьких стрелок, которые указывали от островов на Красных Богов.

– Направление течения юго-юго-запад, скорость пять узлов.

Над столом с картами на крючках висело множество ключей; Джонни выбрал два, с надписями «гараж» и «лендровер».

Полная луна стояла высоко. Ночь была тихая, ни ветерка. Джонни открыл двойные двери гаража и включил фары «лендровера». При их свете проверил машину: бак полон бензина, запасные пятигаллонные канистры тоже, как и баллон с питьевой водой. Опустил палец в горлышко баллона и попробовал. Вода чистая и пресная. Поднял пассажирское сиденье и посмотрел, что там лежит: домкрат, гаечные ключи для шин, аптечка, фонарик, сигнальные ракеты, дымовые шашки, фляжка, брезент, два пакета с сухим пайком, веревка, сумка с инструментами, рюкзак, нож и компас. «Лендровер» был экипирован с учетом всех неожиданностей пути.

Джонни сел за руль и запустил двигатель. Он медленно и тихо проехал мимо строений, не желая никого будить, но когда добрался до первой полоски песка на берегу лагуны, включил фары и двигатель на полную мощность.

По песчаным дюнам он проехал к краю залива и повернул вдоль берега на север. Фары отбрасывали в морской туман два прямых столба света, испуганные морские птицы, как призраки, взлетали перед «лендровером».

Отлив обнажил берег, жесткий и влажный, как гудронная дорога. Джонни ехал быстро; фары слепили береговых крабов, и те хрустели под колесами.

Ранний рассвет обозначил загадочные силуэты дюн на фоне неба.

Один раз Джонни спугнул берегового волка – из тех коричневых гиен, что охотятся в полосе отлива. Волк, причудливо выгнув холку, в страхе умчался в безопасность дюн. Даже в спешке, Джонни при виде этого уродливого создания почувствовал приступ отвращения.

Холодный ветер в лицо освежил Джонни. Глаза перестали гореть, легче бился пульс бессонницы в висках.

Солнце поднялось над горизонтом и осветило в пяти милях впереди Красных Богов, как театральный прожектор сцену. Они пламенели в рассветных лучах, огромные получеловеческие фигуры, марширующие в море.

«Лендровер» приближался к ним. Свет и тени играли на поверхности утесов, и Джонни увидел высокую стофутовую фигуру Нептуна, наклонившегося, чтобы окунуть красную бороду в воду, а рядом с ним примостился карлик с головой волка. Ряд девственных весталок в длинных красных платьях уходил в море среди теней. Все было странно и тревожно. Джонни обуздал воображение и все внимание устремил на берег у подножия утесов.

От того, что он увидел, по спине вновь побежали мурашки. Джонни нажал на акселератор и помчался по мокрому песку туда, где белое облако морских птиц кружило, ныряло и прыгало вокруг чего-то на самом краю воды.

Когда он приблизился, мимо пролетела чайка. Из ее клюва свисало что-то длинное и красное, и в полете чайка жадно глотала. Зоб ее раздулся и был выпачкан кровью.

Когда «лендровер» подъехал, птицы с хриплыми возмущенными криками разлетелись, оставив в центре песчаного пятна, усеянного их следами, перьями и испражнениями, человеческое тело.

Джонни остановил машину и выпрыгнул. Он только раз взглянул и, отвернувшись, согнулся, держась за крыло «лендровера».

Его вырвало.

Тело было обнажено, если не считать нескольких обрывков ткани и сапога на одной ноге. Птицы исклевали всё, кроме черепа. Лицо было неузнаваемо. Нос исчез, на месте глаз чернели пустые впадины. Губ не было, были видны оскаленные зубы.

Над исчезнувшим лицом торчала копна белых волос, как парик в чьей-то непристойной шутке.

Хьюго Крамер завершил свой долгий путь от Молнии и Самоубийства до Красных Богов.

Джонни достал из-под сиденья брезент. Отводя взгляд, тщательно завернул тело, перевязал веревкой и оттащил от воды.

Толстый брезент предохранит от птиц, но для большей надежности Джонни собрал обломки дерева и досок, разбросанные по всему берегу, и засыпал труп.

Некоторые куски обшивки были выброшены на берег недавно, краска на них была совсем свежая. Джонни предположил, что это следы крушения «Дикого гуся».

Он вернулся к «лендроверу» и, не отдаляясь от берега, поехал к Красным Богам, расположенным в миле отсюда.

Солнце уже стояло высоко, жара становилась труднопереносимой. Джонни, не останавливаясь, стащил с себя куртку.

Он искал стаи чаек, но вместо этого увидел большой черный предмет, лежавший перпендикулярно береговой линии.

Он подъехал на пятьдесят ярдов, прежде чем понял, что это.

Внутри у него что-то дернулось и сжалось.

Черный резиновый надувной плот – и его вытащили на берег, далеко за линию воды.

Выбираясь из «лендровера», Джонни чувствовал, как дрожат ноги, будто он только что поднялся на гору. Напряжение внутри мешало дышать.

Он медленно шел и рассматривал следы на песке.

Полоса от плота и две полоски человеческих следов. Одна оставлена босыми ногами, широкими ступнями, с плоскими пальцами – отпечатки человека, привыкшего ходить босиком.

Это следы одного из цветных матросов с «Дикого гуся», решил Джонни, забыл о них и обратился к другому следу.

Ноги обутые, следы длинные и узкие, отпечатки кожаных ботинок; края следов четкие, значит, обувь новая, ношенная мало, длина следа и глубина отпечатков свидетельствуют о том, что прошел высокий человек плотного сложения.

С некоторым удивлением Джонни понял, что у него затряслись руки и даже губы. Он был как в лихорадке, голова кружилась, он ослаб и дрожал. Бенедикт Ван дер Бил. Джонни с полной уверенностью понял, что это так. Бенедикт уцелел в катастрофе у Молнии и Самоубийства.

Джонни сжал кулаки, выставил вперед челюсть, сжал губы. Ненависть темными волнами заливала его мозг.