Охотников. Нулевой потенциал

— Приморск вот, — ткнул пальцем Антип в побережье Чёрного моря. — А избушка ваша, ежели Обмоточный с картой не наврал…

Палец двинулся на запад и завис над Казанью.

— Примерно, здесь. Так сколько, говорите, вы ходили?

Я сглотнул.

— От избушки до Грани меньше суток шли.

— Да вы у нас, Матвей Палыч, быстрее поездов летаете.

Я запрокинул голову и задумался, изучая серый потолок. Что же, получается, я с полуобморочной Анной пол России за несколько часов отмахал? Чушь какая-то.

— Антип, я не знаю, что тебе сказать.

— Кто вы, Матвей Павлович? — в полной тишине спросил он. Присутствующие впились в меня взглядами. В глазах Гришки снова мелькнул страх.

— Ты и сам знаешь, — тихо ответил я. — Мы клятвой связывались. Если бы я о себе солгал, клятва бы не связалась.

Дуняша отошла от брата и встала за моим плечом.

— Хватит, Антипка, среди своих смуту разводить, — сердито проговорила она. — Граф ради твоей шкуры сегодня жизни своей не пожалел. В самое пекло полез. Не приди он нам на помощь, нас уже гролки бы глодали.

— А ещё вы клятву ему дали, Антип Макарыч, — тихо произнёс Гришка. — Как и я. И от знания, коли оно от известного нам отличается, легче не станет.

— А пусть хоть сожжёт, — зло выплюнул Антип. — Я хочу знать, кому служу.

Я грохнул кулаком по столу и поднялся. Товарищи отступили назад. Только Дуняша осталась стоять неподвижно.

— Охотников Матвей Павлович я. Сын Евлалии и Павла. И если ты, Антип, сомневаешься во мне, то руку сюда давай. Я клятву развяжу. Иди на все четыре стороны.
Дуня обошла меня и схватила за запястье, глядя в глаза.

— Я, Евдокия Макаровна Кузнецова, клянусь в вечной верности господину моему, Охотникову Матвею Павловичу…

— Дуняша! — одёрнул Антип.

— Клянусь не разглашать тайн рода. Призываю магию в свидетели и прошу...

— Дуня! — взревел Антип, кинувшись к сестре. Но руки наши уже намертво слились, оплетаемые потоками магии.

— …запечатать волю мою, чтобы не могла я слова преступить. Принимаешь ли ты, граф, мою клятву?

Я, не сводя глаз с Дуняши, кивнул и подхватил:

— Я, Охотников Матвей Павлович…

— Я следующий, — тихо, но отчётливо произнёс Михаил, придвигаясь ближе. — Мои кости тоже гролки бы глодали. Если уж служить, то тому, кто своих людей не бросает.

Прохор пожал плечами и встал за Михаилом. В очередь. Антип пробормотал: «дурь бабская мужика до могилы доведёт» и вышел вон.

Я не стал его окликать.

Пусть пар спустит.

Из ангара мы вышли с Дуняшей и Гришей вместе. Антип так и не появился, а Мишка с Прохором остались разбираться с подраненным мобилем.

Что в имении что-то неладно, я понял на подходе к чёрному ходу. Во дворе требовательно звенел голос Анны Михайловны. Фары освещали подъездную дорожку, и в их лучах сновали люди. Не мои. Мои такой формы не носят.

— Где Матвей Павлович?!

— Ох, гнилевы твари, — застонал я, хлопнув себя по лбу. — Кольцо! Следячка!

Моя магия без прикрытия сияла во всей красе…

Глава 29. Меж двух огней.

Моя магия без прикрытия сияла во всей красе…

— Гриша, — мгновенно сообразила Дуняша, — беги-ка в гараж, схоронись покуда. Если Антипа увидишь, попроси, чтобы тоже на глаза не попадался. Или ужо оба в ангар спуститесь.

Григорий без возражений исчез в темноте. Дуняша быстро передёрнула платье, небрежно оголив плечо, растрепала волосы, привела в беспорядок мои одежду и причёску. А после навалилась на меня всем телом, повиснув на руке.

— Пойдём, граф, гостей встретим.

И, едва мы вынырнули из-за угла имения, пьяно затянула песню. Споткнулась через три слова, хохотнула и уткнулась в моё плечо. Мне же и трудов прилагать не приходилось, чтобы изобразить опьянение. Ноги после тяжёлой ночки и так заплетались.

Шатаясь, мы добрели с Дуняшей до парадного входа, и только тогда я «обнаружил» присутствие посторонних. Нетрезво нахмурившись, я обвёл глазами замерших в изумлении людей, и начал преувеличенно бодро отпихивать Дуняшу. Та не подвела, повиснув ещё крепче.

— Что здесь… Вы кто такие? — я переводил взгляд с одного лица на другое.

— Нашлась пропажа, АнМихална, — хмыкнул ближайший к нам мужик, и я узнал голос одного из тех, кто меня на пристани спеленал. Ещё в первую с Аннушкой встречу.

— Матвей… Павлович?! — потрясённо выдохнула Анна.

Ну извини, милая, ничего лучше придумать мы не смогли.

— Аннуш… АнМихална? — я покачнулся и выдавил из себя придурковатую улыбку. — Счастлив вас видеть. Но занят сейчас. Семейные дела решаю.

Неопределённым жестом махнул в сторону Дуняши, глупо хихикнувшей, и повернул к крыльцу.

— Буду рад, если вы почтите меня вниманием… утром…

Один. Два. Три. Ноги неловко перебрали ступени, двери скрипнули, пропуская в дом под ошалелыми взглядами уже моей прислуги. Вот и лестница наверх. Восемь, девять…

На десятой секунде Аннушка ожидаемо взорвалась.

— Я тебя сейчас почту, Охотников!!! От и до почту, Ваше бессовестное Сиятельство!

— Бегом, — подтолкнул я Дуню, и мы, не размыкая рук, как два застигнутых на сеновале юнца, рванули в мою спальню. Новую. Бывшую родительскую.