Охотница за снами

Когда Тайра рассказывала мне об Аранте, своем мире, я верил. Но все равно это было что-то такое очень далекое, совершенно меня не касающееся. И вот коснулось, да еще как. И если сначала происходящее казалось сном, после того как Нила обвинила Тайру в смерти своего ребенка, я понял: все всерьез.

Она не понравилась мне с первого взгляда. Бесцветная блондинка с блеклыми голубыми глазами, остроносая, похожая на суетливую птицу. Чувствовалось в ней это – мелко подлое, пакостное. По словам Тайры, они друг друга недолюбливали, но, пожалуй, это было мягко сказано. Во всяком случае, Нила Тайру точно терпеть не могла. И из-за брата, а еще больше из-за Марвена. Ревность и страх из нее так и перли. Чего она боялась? Что Тайра выгонит их из дома? Или что отберет у нее мужа? Вот уж точно глупости.

Ревновал ли я Тайру к Марвену? Не больше, чем к Энгарду. То, что Марвен был в нее влюблен, меня нисколько не удивляло. Как ее можно было не полюбить? И чувства его вряд ли прошли. Но Тайра видела в нем лишь друга. И я бы тоже хотел иметь такого друга, как он. Настоящего, надежного. Когда Марвен сказал, что пойдет с нами, я обрадовался. Если вообще можно было радоваться в такой ситуации.

Два дня мы готовились. Предстояло собрать все необходимое для двухдневного похода по зимнему лесу, причем с долгой ночевкой, поскольку идти мы могли только в светлое время. Если б не стрелец, все это показалось бы не более чем увеселительной прогулкой. Проблем с выживалкой у меня никогда не было.

Пока мы с Тайрой шли по лесу, я внимательно наблюдал – и за ней, и за всем вокруг. Смотрел, на какие заметенные кусты она обращает особое внимание, как бросает, подкручивая, снежки. Мне казалось, что она чувствует опасность каким-то звериным чутьем, и это тоже было у нас общим.

Поздно вечером второго дня, когда мы уже легли спать, Марвен постучал к нам.

- Нила завтра встанет с постели, так что нам стоит выйти пораньше. Еще затемно. Подойдем к опушке и подождем там, когда рассветет. И время не потеряем, и с ней лишний раз не столкнемся. Конечно, до города в ближайшие дни она добраться вряд ли сможет, даже до деревни, но чем раньше мы отсюда уберемся, тем лучше.

- Тайра, ты хорошо представляешь, что мы делаем? – спросил я, когда он вышел.

- Андрей, ты не поверишь, но больше всего я хотела бы вернуться. Обратно в твой мир, с тобой. Мне было… не сказать чтобы совсем плохо, но и не хорошо. Но ты там дома. А здесь плохо нам обоим.

- Неужели ты думаешь, что если мы как-то уничтожим ларн, это поможет нам вернуться?

- Нет, не думаю, - она прижалась ко мне всем телом, как делала это каждую ночь, засыпая. – Но лучше попытаться хоть что-то изменить, чем прятаться до конца жизни, словно тараканы в темном углу. Ведь ты такой же, как и я. Разве нет?

- Да, - погладил ее отросшие, давно ставшие снова рыжими волосы. – Спи. Когда нам еще удастся теперь выспаться по-настоящему?

Мне показалось, что я только закрыл глаза, и тут же Марвен разбудил нас. Завтрак уже был готов, вещи собраны в заплечные мешки вроде рюкзаков. Тайра помогла мне надеть костюм Охотников: под низ короткие чулки, что-то похожее на кальсоны и теплую рубашку, сверху тонкие кожаные штаны и плотную простеганную куртку. А под конец высокие сапоги и подбитый мехом широкий плащ с капюшоном.

Судя по размеру, одежда вряд ли принадлежала Марвену. И в том, что она осталась от отца Тайры, я тоже сомневался. Скорее, ее носил Энгард. Была в этом какая-то странная ирония. Тайре, когда она попала к нам, пришлось надеть старую одежду Юли, а мне – охотничье платье ее погибшего возлюбленного. Как она тогда сказала? Если надеть одежду умершего, можно узнать его мысли? Меньше всего мне хотелось знать, о чем думал Энгард.

- Ну и как идти по снегу в этой тряпке? – ворчал я, путаясь в плаще.

Снисходительно усмехнувшись, Тайра что-то подвернула, что-то подвязала, и оказалось вдруг тепло и удобно. Наверно, даже удобнее, чем в куртке, единственным плюсом которой было то, что она меньше промокала.

За последние дни снег осел и подтаял: весна постепенно вступала в свои права. Мы гуськом брели по рыхлым сугробам: впереди Марвен, за ним Тайра, последним я. Хотя еще не рассвело, факелы зажигать мы не стали. Черная громада леса на фоне белого снега служила ориентиром.

Что меня поразило еще в прошлый раз, так это абсолютно четкая граница леса. Точнее, Лесов, как здесь говорили, выделяя голосом эту прописную букву. Никакого редколесья и мелкого кустарника-подшерстка. Словно кто-то обозначил опушку мощными деревьями, посаженными по линейке. А дальше, за ними, как раз и начинался мелкий мусорный лес, постепенно переходящий в более густой.

Мы пересекли границу и остановились на полянке, подождать, когда станет светлее. Огонь решили не разводить, но сидеть на пнях или поваленных деревьях было холодно, поэтому бродили взад-вперед, разговаривая о всяких пустяках. Пока меня вдруг не накрыло знакомо мерзким ощущением опасности.