Окно выходит в белые деревья...

Эта вечерняя радуга полу-ночная
вдруг родилась,
                                но уже умирать начиная.
Радуга эта неполной была —
                                                   не тугою дугою,
не коромыслом цветным —
                                                  совершенно другою.
Между раздвинутых туч
                                            и забрезживших звезд-одиночек
чуть проступал
                              семицветный дразнящий кусочек,
в туче торча,
                        притворившейся, видимо, тучей,
словно обломок меча у страшилища в шерсти дремучей.
Как хорошо,
                      что была эта радуга полу-ночной и неполной —
я бы иначе на свете чего-то не понял.
Как хорошо, что мы смертны,
                                                   а то бы подавно
не оценили бы мы никакого подарка —
даже и позднюю нашу любовь —
                                                     совершенно иную,
будто вечернюю радугу полу-ночную.
Боже, спасибо за старость и смерть.
                                                                Проклинать их не смейте.
Наше бессмертье —
                                      в признании горькой премудрости смерти.
Может быть, смерть —
                                    это только одно из прекраснейших приключений,
как путешествие внутрь
                                            этой радуги неповторимой вечерней.

27-28 июня 1996

Дельрэй — Ашвилл

ДВОЕ

Двое, кто любят друг друга, —
                                                     это мятеж вдвоем.
Это — сквозь чью-то ругань
                                                    шепот, слышней, чем гром.
Двое в сене и жимолости —
                                                       это — сдвоенный Бог,
это — всех нитей жизни
                                               вальсирующий клубок.
Двое, кто любят щемяще,
                                                  это две сироты,
ткнувшиеся по-щенячьи
                                           в звездный подол красоты.
Это читатели кожи,
                                          это лингвисты глаз.
Для понимания дрожи
                                         разве им нужен подсказ?
Простыни, смятые ими,
                                          им драгоценней знамен.
Вышептанное имя  —
                                      выше великих имен.
Это опасное дело.
                                      Заговор, и большой.
Это восстание тела
                                        против разлуки с душой.
Это неподконтрольно.
                                            Это как две страны,
слившиеся добровольно
                                                 без объявленья войны.
С гаденькими глазами
                                              ждет, ухмыляясь, толпа
скорого наказанья,
                                   ибо любовь слепа.
Но стоило ли венчаться,
                                             если бы я и ты
вдруг излечились от счастья
                                                           всевидящей слепоты?
Мир, где излишне брезгливо
                                                           осмеяна слепота,
может погибнуть от взрыва,
                                                       воскреснуть — от шепота.

6 июля 1996

В АМЕРИКАНСКОМ ГОСПИТАЛЕ