Око небесное

– Она существует здесь. – Темное худое лицо Лоуса выражало мрачное упорство. – И я тоже здесь. И пока я здесь, я собираюсь извлечь из этого максимум пользы.

– Но, – запротестовал Хэмилтон, – ведь это же иллюзия!

– Иллюзия? – Лоус саркастически улыбнулся; его твердый кулак ударил в стену кухни. – Я нахожу это достаточно реальным.

– Это же все воображение Эдит Притчет! Человек с твоим умом…

– Оставь это, – грубо перебил его Лоус. – Не хочу этого даже слышать. Там, дома, тебя не слишком-то заботил мой ум. Ты не особо возражал против того, что я работаю гидом; я что-то не заметил, чтоб тебя это сильно беспокоило.

– Но ведь тысячи людей работают гидами, – неловко сказал Хэмилтон.

– Такие, как я? Да, скорее всего. Но не такие, как ты. Ты хочешь знать, почему я предпочитаю этот мир? Из-за тебя, Хэмилтон. Это твоя вина, не моя. Подумай об этом. Если бы ты попытался хоть что-то сделать, там, дома… но ты не попытался. У тебя была жена, и дом, и кот, и машина, и работа. У тебя все было хорошо… и, понятное дело, ты хочешь вернуться назад. Но не я; у меня такого счастья никогда не было. И я не вернусь.

– Ты вернешься, если этот мир схлопнется, – сказал Хэмилтон.

На лице Лоуса появилась холодная и ядовитая ненависть.

– Хочешь его уничтожить?

– Даже не сомневайся.

– Хочешь снова увидеть меня с повязкой, да? Ты такой же, как все остальные, никакой разницы. Мне всегда говорили, что белым верить нельзя. Но я считал тебя своим другом.

– Лоус, – сказал Хэмилтон, – ты самый нервный сукин сын из всех, что я встречал в жизни.

– Если и так, то в этом твоя вина.

– Мне жаль, что ты так думаешь.

– Потому что это правда, – убежденно сказал Лоус.

– Нет, не совсем. Частично да, правда. Где-то там, внутри, есть зерно правды. Возможно, ты и прав; возможно, тебе стоило бы остаться здесь. Действительно, тут тебе, вероятно, будет лучше – миссис Притчет позаботится о тебе, если ты опустишься на все четыре лапы и будешь издавать правильные звуки. Если будешь ходить за ней на правильном расстоянии и не беспокоить ее. Если ты не против мыла с отдушкой, холодных нарезок и лекарств от астмы. Дома, в реальном мире, тебе пришлось бы сражаться против всех. И да, не исключаю, что тебе пора отдохнуть. Выиграть там, думаю, тебе все равно не светило.

– Кончай ты к нему приставать, – сказал Макфайф, как всегда подслушивая. – Пустой номер. С негром разговаривать – все равно что с енотом.

– Ошибаешься, – ответил ему Хэмилтон. – Он человек, и он устал проигрывать. Но и здесь ему не победить, да и тебе тоже. Здесь не побеждает никто, кроме Эдит Притчет. – Обернувшись к Лоусу, он сказал: – Это будет похуже, чем когда тобой помыкают белые мужчины… в этом мире ты будешь в руках толстой пожилой белой женщины.

– Ужин готов, – резко позвала Марша из гостиной. – Все подходите и усаживайтесь.

Один за другим они входили в гостиную. Хэмилтон вошел именно тогда, когда в коридоре появился Дурачок Нинни, привлеченный запахом еды. Помятый после сна в обувной коробке в шкафу, Нинни пересек линию движения Эдит Притчет.

Чуть не споткнувшись, миссис Притчет сердито сказала:

– Ох ты ж!

И Дурачок Нинни, как раз собиравшийся запрыгнуть к кому-нибудь на руки, исчез. Миссис Притчет же продолжила свой путь, даже не заметив, крепко сжимая поднос с птифурами[4] в своих пухлых розовых пальцах.

– Она забрала вашего кота! – громко и обвиняюще взвизгнул Дэвид Притчет.

– Не переживай, – равнодушно ответила Марша. – Их еще много осталось.

– Нет, – севшим голосом поправил ее Хэмилтон. – Их больше нет. Ты забыла? Котов больше нет как класса.

– О чем это вы? – спросила миссис Притчет. – Что это за слово? Я не расслышала.

– Не обращайте внимания, – быстро сказала Марша, усаживаясь за столом и начиная раскладывать по тарелкам еду. Все остальные тоже заняли свои места. Последним появился Артур Сильвестер. Он допил свой стакан воды с содой и вышел из кухни, держа в руках кувшин с чаем.

– Куда мне это поставить? – спросил он ворчливо, подыскивая место на переполненном столе. Стеклянный кувшин дрожал в его высохших руках, большой, скользкий и блестящий.

– Давайте сюда, я возьму его, – ответила миссис Притчет, рассеянно улыбаясь. Когда Сильвестер подошел к ней, она потянулась за кувшином. Сильвестер, не меняя выражения лица, поднял кувшин и изо всех своих старческих сил опустил его на голову женщины. Стол ахнул, все вскочили на ноги.

За мгновение до удара Артур Сильвестер исчез из реальности. Сам кувшин, выпав из его растворившихся рук, упал на ковер и покатился по нему, разбившись. Чай забрызгал все вокруг некрасивыми пятнами цвета мочи.

– Да что ж такое, – в сердцах сказала миссис Притчет. Вместе с Артуром Сильвестером перестали существовать разбитый кувшин и лужа дымящегося чая.

– Как неловко получилось, – ухитрилась вымолвить Марша после паузы.

– Я рад, что все обошлось, – нервно сказал Лоус, руки его дрожали. – Это было опасно.

Джоан Рейсс внезапно вышла из-за стола.

– Я плохо себя чувствую. Сейчас вернусь. – Порывисто обернувшись, она выбежала из гостиной, пересекла зал и скрылась в спальне.