Око небесное

– Ты – коммунист, – ровно сказал Тиллингфорд. – Твоя жена – коммунист. Вы отбросы человечества. Тебе не место на моем предприятии, не место в обществе приличных людей. Проваливай – и навсегда! – Спустя мгновение он добавил: – Возвращайся на свой коммунистический пикник.

– Вы собираетесь отбиваться? – спросил Хэмилтон.

– Естественно.

– Вы серьезно собираетесь начать стрельбу? Убить этих людей?

– Если мы их не убьем, – логично ответил Тиллингфорд, – то они убьют нас. Так все устроено, и не моя в этом вина.

– Ну это барахло долго не протянет, – с эстетическим отвращением сказал Хэмилтону Лоус. – Это все даже не актеры, а болванчики в дешевой коммунистической постановке. Низкопробная пародия на тему жизни в Америке. Реальный мир торчит изо всех щелей.

Внезапно ночь прорезало безумное стаккато пулеметной очереди. Где-то на соседних крышах рабочие незаметно установили пулемет. Фонтанчики светло-серой цементной пыли, выбитые пулями, приближались к ним. Тиллингфорд неуклюже упал на карачки и спрятался за руинами своего «кадиллака». Его люди, пригибаясь и разбегаясь по сторонам, ответили огнем. Из темноты прилетела граната; обжигающий столб пламени прыгнул в глаза и лицо Хэмилтону – его контузило, он покачнулся. Когда вспышка потухла, на ее месте стала видна глубокая воронка, до половины заполненная обломками. Среди обломков виднелись несколько подручных Тиллингфорда; тела их были изломаны под невозможными углами.

Хэмилтон безучастно наблюдал за их агонией, когда Лоус сказал ему на ухо:

– Присмотрись-ка. Ты не видишь среди них знакомых?

В окружающей тьме Хэмилтон не мог четко разобрать детали, но действительно, одна из неподвижных изломанных фигур кого-то ему напомнила. Озадаченный, он уставился на нее. Кем был этот человек, лежащий среди груды обломков, наполовину погребенный среди оторванных кусков мостовой и догорающих комков пепла?

– Это ты, – тихо подсказал Лоус.

Так оно и было. Смутные очертания реального мира колыхались волнами прибоя, видимые за этой искаженной фантазией. Словно бы даже сам создатель происходящего вокруг них испытывал какие-то серьезные, фундаментальные сомнения. Усеянная обломками мостовая не была улицей; это был бетонный пол Беватрона. Тут и там лежали другие знакомые фигуры. Слабо шевелясь, они начинали с трудом возвращаться к жизни.

Меж дымящихся руин осторожно продвигалось несколько техников и санитаров. Они тщательно выбирали свой путь, двигаясь мучительно медленно, шаг за шагом, так, чтобы не подставиться самим. Спустившись с соседних домов на уровень земли, они крадучись выходили на развороченную улицу… улица ли это была? Сейчас в окружающей их тьме виделись стены Беватрона и аварийные лестницы, ведущие на уровень пола. А красные повязки рабочих больше напоминали повязки Красного Креста. Хэмилтон совсем запутался; он оставил попытки расшифровать этот монтаж мест и фигур.

– Долго это не продлится, – негромко сказала мисс Рейсс. С крушением ее мира она возродилась точно такой же, как была, – в длинном вельветовом пальто, в своих обычных роговых очках, сжимающая свою драгоценную сумочку. – Этот конкретный заговор не слишком успешен. Даже и близко не так хорошо состряпан, как предыдущий.

– Вы полагаете, предыдущий был более убедителен? – ледяным тоном осведомился Хэмилтон.

– О да. Сперва меня почти втянуло в него. Я думала… – Мисс Рейсс улыбнулась с убежденностью фанатика. – Очень, очень неглупо. Я почти поверила, что это мой мир. Но я поняла всю правду, лишь только взглянула на холл моего здания. Лишь только увидела привычные письма с угрозами на тамошнем столе.

Марша, вся дрожа, сидела на корточках рядом с мужем.

– Что здесь не так? Все какое-то размытое.

– Все заканчивается, – отстраненно ответила мисс Рейсс.

Окрыленная надеждой, Марша отчаянно обхватила своего мужа.

– В самом деле? Значит, мы скоро очнемся?

– Может быть, – ответил Хэмилтон. – Есть такое мнение.

– Это… прекрасно!

– В самом деле?

Паника отразилась на ее лице.

– Да, конечно! Ненавижу этот мир – терпеть его не могу! Он такой… чудовищный! Такой страшный и отвратительный…

– Поговорим об этом позже. – Он не отрываясь смотрел на Тиллингфорда; пузатый капиталистический босс собрал вокруг себя банду своих прихвостней и о чем-то с ними негромко и скрытно переговаривался.

– Эти боевики, – тихо сказал Лоус, – еще себя покажут, с ними далеко не все кончено. Нам еще предстоит увидеть бой, до того как мы покинем этот мир.

Тиллингфорд закончил давать указания. Ткнув в Лоуса большим пальцем, он распорядился:

– Этого повесьте. А то он что-то не на своем месте.

Лоус широко улыбнулся:

– Вот и еще одного ниггера сейчас линчуют. Капиталисты все время это делают.

Хэмилтон, не веря в происходящее, чуть было не рассмеялся в голос. Но Тиллингфорд был абсолютно серьезен.

– Доктор, – хрипло сказал Хэмилтон, – все это существует лишь потому, что Марша верит в это. Вы, все это сражение, вся эта идиотская фантазия – да она уже не удерживает ее, тут все распадается. Это не реальность – это лишь иллюзия. Прислушайтесь ко мне!