Око небесное

– Мы могли бы выпускать все что угодно. Все, что когда-либо кому-либо требовалось. Пищу, лекарства, виски, комиксы, плуги, контрацептивы. Ах, какой был принцип!

– Принцип Божественной Отрыжки. Закон Чудесного Деления. – Хэмилтон кивнул. – Да, в этом мире работало бы на отлично.

– Мы могли бы превзойти саму партию, – согласился Лоус. – Им приходится строить плотины и тяжелую промышленность. А нам всего-то и было бы нужно, что шоколадный батончик.

– И немного неоновой трубки, – напомнил Хэмилтон. – Да, могло получиться очень забавно.

– Вы такие грустные, – сказала Силки. – Что случилось?

– Ничего, – коротко ответил Хэмилтон. – Совсем ничего.

– Я могу чем-то помочь?

– Нет. – Он чуть улыбнулся. – Но все равно спасибо.

– Мы могли бы подняться наверх и отправиться в постель. – Она похотливо сдвинула в сторону ткань, прикрывавшую ее пах. – Я всегда хотела, чтобы ты взял меня.

Хэмилтон погладил ее запястье.

– Ты хорошая девочка. Но это точно не поможет.

– Ты уверен? – Она зовуще продемонстрировала ему свои влажно блестящие бедра. – Нам обоим сразу станет лучше… тебе понравится…

– Возможно, когда-нибудь, но не сейчас.

– До чего же милая маленькая беседа, – буркнула Марша с мукой на лице.

– Мы просто шутим, – мягко сказал ей Хэмилтон. – Ничего дурного в виду не имеем.

– Смерть монополистическому капитализму! – вмешался Лоус, торжественно рыгнув.

– Вся власть рабочему классу, – как положено ответил Хэмилтон.

– За народную демократию Соединенных Штатов, – заявил Лоус.

– За Совет Социалистических Америк.

Несколько работяг в разных местах бара приподняли головы от пива.

– Потише, – беспокойно предупредил Макфайф.

– Слушайте все! – выкрикнул Лоус, стуча по столу своим карманным ножом. Он раскрыл его и угрожающе положил рядом. – Я собираюсь содрать шкуру с одного из стервятников с Уолл-стрит, – объяснил он.

Хэмилтон подозрительно оглядел его.

– Негры не носят карманных ножей. Это один из буржуазных стереотипов.

– Я ношу, – просто сказал Лоус.

– Тогда ты не негр, – вынес приговор Хэмилтон. – Ты криптонегр, предавший свою религиозную группу.

– Религиозную группу? – зачарованно переспросил Лоус.

– Понятие расы – фашистское, – сообщил ему Хэмилтон. – Негры просто религиозно-культурная группа, ничего более.

– Да будь я проклят, – сказал Лоус пораженно. – Слушай, а этот мир не такая уж и плохая штука.

– А может, потанцуем? – вдруг с неожиданной силой предложила Силки Хэмилтону. – Я очень хочу как-то помочь тебе… ты в таком страшном отчаянии.

– Я справлюсь, – коротко ответил он.

– Что мы можем сделать для революции? – горячо вскричал Лоус. – Кого мы убьем?

– Да неважно, – сказал Хэмилтон. – Любого, кого увидишь. Любого, кто умеет читать и писать.

Силки переглянулась с несколькими работягами из тех, кто прислушивался.

– Джек, – сказала Силки тревожно, – такими вещами не шутят.

– Именно так, – согласился Хэмилтон. – Нас чуть не линчевал этот бешеный пес монополистических финансов, Тиллингфорд.

– Надо ликвидировать Тиллингфорда! – воскликнул Лоус.

– Я сделаю это, – сказал Хэмилтон. – Я растворю его и вылью раствор в канализацию.

– Так странно слышать, как ты говоришь это, – сказала Силки, с сомнением уставившись на него. – Джек, пожалуйста, не надо больше так говорить. Это пугает меня.

– Пугает тебя? Но почему?

– Потому что… – она неуверенно пошевелила пальцами, – мне кажется, что ты просто издеваешься.

Марша тонко, истерически хохотнула.

– О мой бог, неужели и она тоже!

Часть работяг покинули свои табуреты; пробираясь между столами, они подходили все ближе. Шум бара заметно притих. Музыкальный автомат, казалось, умер. Подростки на заднем плане рассеивались в вихрях тьмы.

– Джек, – встревоженно сказала Силки, – будь осторожен. Ради меня.

– Вот теперь я видел все, – сказал Хэмилтон. – Ты – и вдруг политическая активистка. Ты! Честная добропорядочная девушка, не так ли? Испорченная системой?

– Капиталистическим золотом, – хмуро сказал Лоус, потирая свой темный лоб и допивая пиво из своей бутылки. – Соблазненная толстопузым нанимателем. Или министром. Который повесил ее девичество на стену в своей библиотеке, прямо над камином.

Оглядевшись по залу, Марша сказала:

– А ведь это на самом деле не бар, правда? Он только выглядит как бар.

– Но вон же барная стойка и бармен за ней, – указал Хэмилтон. – Что еще нужно?

– Но по сути своей, – сказала Марша дрогнувшим голосом, – это ячейка коммунистов. А эта девушка здесь…

– А ведь ты работаешь на Гая Тиллингфорда, верно? – обратилась Силки к Хэмилтону. – Я ведь именно там тебя подобрала тогда.

– Все так. Но Тиллингфорд уволил меня. Полковник Эдвардс уволил меня, а потом и Тиллингфорд… и похоже, что этим дело не кончится. – Со слабым интересом Хэмилтон отметил, что рабочие, кольцом сомкнувшиеся вокруг, вооружены. В этом мире все были вооружены. И каждый занимал ту или иную сторону, даже Силки. – Силки, – громко сказал он, – это тот же самый человек, которого я знал?

На мгновение девушка сбилась.