Октябрь. Память и создание большевистской революции

Тщательная подготовка и планирование помогли передать неизбежность революционной истории. «Путь демонстрирующих масс, – писал Подвойский, – должен представлять ряд картин, иллюстрирующих собой десять этапов революционного пути». Он дал подробные инструкции по организации колонн демонстрантов, разворачиванию красных флагов и звучанию барабанов, труб и колоколов в ключевые моменты. Флаги должны развеваться, а крики произноситься в унисон при слиянии двух колонн марширующих в заранее определенной точке шествия на пути к Красной площади. Маршрут шествия должен был проходить мимо «живых картин» – площадок с инсценировками и спектаклями, на которых разыгрывались эпохальные моменты: 1905 год – «генеральная репетиция Октябрьской революции»; 1914 год; 1917 год; Гражданская война. Последнюю платформу на центральной площади должны были занять официальные представители правительства, профсоюзов и партии, которые приветствовали бы демонстрантов. Подвойский предполагал, что демонстранты будут не просто проходить мимо этих платформ, а выказывать «организованную природу» масс. В свою очередь действия на платформах должны были вызвать у участников шествия «живой отклик», который преобразил бы их в «активную массу демонстрантов» [Подвойский, Орлинский 1927: 258–273]. Эти инструкции, казалось, предвещали возвращение к более ранним попыткам радикальных художников разрушить барьеры между наблюдателями и наблюдаемым и изменить концепцию зрителя в революционном обществе. «Зритель массового праздника» имел очень мало общего с более традиционными зрителями театра или цирка:

Сплошь да рядом, вливаясь в ряды демонстрантов, присоединяясь к их играм и развлечениям, подтягивая песню, отбивая такт, заговаривая и обмениваясь шутками с актерами передвижной площадки, он стирает грань между зрителем и действующим и превращается непосредственно в активного участника шествия [Суслович 1926: 190–191].

Последовательность истории Октября

Другую мощную опору октябрьскому нарративу обеспечило повторное проведение торжеств в Ленинграде и Москве. Массовые зрелища вернулись в Ленинград, на этот раз в Петропавловскую крепость и на Неву, «твердыню самодержавия». Звуки «Марсельезы» и свет факелов вокруг крепости во время спектакля возвестили о Февральской революции. Октябрь был встречен подсветкой фабричных труб, виселиц, казематов крепости и одиночным выстрелом «Авроры». Гражданская война началась под звуки пулеметной стрельбы, воя сирен и заводских свистков. Смерть Ленина сопровождалась «траурной, заунывной симфонией сирен». Апофеоз спектакля наступил, когда плотный круг факельных огней вокруг Петропавловской крепости постепенно слился в «сплошное красное зарево», а с баржи на Неве взметнулся «величественный фонтан»: струя воды засверкала всеми цветами радуги и в небо взметнулись сотни фейерверков. В финальной сцене на фоне ленинградского ночного неба вырисовывались подсвеченные профили кораблей на Неве[733].

В дни, предшествующие 7 ноября, в «Правде» был опубликован «Календарь Октября», который выстраивал хронологию действий четко определенных сторонников и противников революции в столицах. Первая статья была посвящена дню 10 октября 1917 года, когда Ленин убедил ЦК внять его призыву к немедленному вооруженному восстанию (единственными несогласными были названы Зиновьев и Каменев) на фоне «нарастания во всей Европе всемирной социалистической революции»; в то же время в разных губерниях нарастали крестьянские восстания и забастовки рабочих. Последующие статьи календаря отражали растущую поддержку большевиков и их лозунгов со стороны Советов, крупных заводов и фабрик на фоне продолжающегося предательства линии партии со стороны Зиновьева и Каменева. Заметка, посвященная 25 октября 1917 года, отмечала почти единодушное одобрение Исполкомом Петроградского Совета решения о создании военно-революционного комитета, в то время как меньшевики и социалисты-революционеры твердили о «кризисе советской организации». В календаре были тщательно расписаны технические шаги большевиков по подготовке к восстанию в контексте нарастающих забастовок, крестьянских волнений, националистических движений и прогрессирующей мобилизации реакционеров против партии. Но пока большевики принимали свои дальновидные и хорошо продуманные решения, «контрреволюция» в лице меньшевиков и эсеров делала то же самое. Их группа «перешла в наступление» 24 октября 1917 года и почти вынудила революционеров действовать, когда Временное правительство в последний момент предприняло меры по подавлению подготовки к революции, недооценив волю рабочего класса к участию в ней. В ответ ВРК «перешел в решительное открытое наступление»[734].