Окутанная тьмой (СИ)

— О, Люси-сан, а я тут немного… ой, чуть не упал, — но потом, как бы он не отрицал, Кин всё равно оказался сломлен изнутри, вновь что-то лопнуло, обдавая оставшиеся органы горячей кровью, после поднимаясь вверх, к горлу, тонкой струей вытекая из уголка плотно сомкнутых, посиневших губ. И хотя Хартфилия крепко прижимала его к себе, надеясь привести в чувства и согреть, отогреть его замёрзшие руки, ничего не вышло — в этот день он стал просто мальчиком, который умер ради…

Комментарий к Бонус 4. Кин: мальчик, который умер ради... Здравствуйте, дорогие читатели. Сразу извиняюсь за столь долгое отсутствие, но этому есть причина, и надеюсь, что вы меня поддержите. В общем, у меня большие проблемы со зрением, что появилось ещё несколько лет назад, а теперь эта проблема обстоит очень остро. Поход к врачу принёс и кучу запретов, и первым в списке – забыть о ноутбуке, телевизоре и прочей технике. Вскоре нашёлся компромисс с родителями – 2 часа в день, уже что-то, но, увы, для 10-15 страниц “Дьяволицы” это только или истерично посмеяться, или подразнить воображение. Так что когда появиться полноценная глава этой работы я даже не представляю, а бросать вам короткие обрывки не хочется.

Но отсутствие полноценного доступа к ноутбуку – не значит, что я отдыхаю, валяю дурака и вовсе не думаю про главу. Всё пишется, но от руки: утром, днём, ночью. Когда угодно. Прошу не сердиться и понять меня правильно, надеюсь, что вскоре смогу порадовать вас настоящей, уже привычной 15 страничной главой. А пока прошу принять этот маленький бонус, который, в связи со временем, отведённым мне, писался больше недели.

Желательно к просмотру: https://new.vk.com/photo337030583_424664731

====== Жажда мести, часть 1: Будоража кровь... ======

В голове что-то пронзительно-громко кричит, резко сорвавшись на истеричный смех — и вместо слёз на лице расплывается зловещая улыбка, не предвещающая ничего хорошего. Люси не хочет сходить с ума, послушно поддаваться боли, наполнившей всё сердце, не хочет срываться, позволяя ярости, граничащей с безумием, брать над собой верх. Но только взгляд сам собой, будто невольно, опускается на белое, умиротворённое лицо мальчишки, вовсе без ярко-выраженных мужских черт — ещё слишком юн и глуп. Одним словом ребёнок, обычное дитя с другими корнями, которое нуждалось в защите, поддержке и заботе, но Люси не успела додать ему всё это вовремя, не оказалась рядом в самый нужный момент. Она не почувствовала боль в груди, выворачивающую всё наизнанку, когда сознание мальчишки сотрясалось от невыносимой боли и слабости, не ощутила ничего, хотя нерушимые узы между ними казались по-настоящему крепкими.

Акихико, будто чего-то сильно боится, даже не оборачивается, поспешно уходя в дом, и, Люси поправляя воротник куртки, беззвучно подходит к Кину, обречённо, обессиленно падает перед ним на колени, цепляясь пальцами за потоптанную траву. В голове ничего не укладывается, а сознание трепещет не в силах представить, как жить дальше, зная, что эти глаза, ставшие нужными и родными, больше не откроются и в порыве ярости не окрасятся в алый цвет. Что этот глупый, вспыльчивый мальчишка больше никогда не улыбнётся, не попытается злобно усмехнуться, сострить кому-то в ответ, пытаясь выглядеть достаточно взрослым. Слёзы быстро прекращаются, ведь в них больше нет смысла — Люси поплачет потом, может быть, поплачет, оставшись в гордом одиночестве, быстро пролистывая станицы собственной жизни, с самого начала, когда только впервые появился этот мальчишка. Тогда ещё слишком грубый, жестокий, отречённый от других, не видя смысла в дружбе, но не прогнивший как многие — Люси до последнего момента пыталась помочь ему раскрыть, и он постепенно, как самый редкий цветок, распускал лепестки. А теперь после всего прожитого вместе осталось только бездыханное тело, в мгновение лишившееся тепла и трепетного огонька души, который исчез бесследно. И Люси жаль, что всё вышло именно так, а не иначе, без сомнения, если бы была возможность, то она не колеблясь отдала бы свою жизнь взамен на его. Слишком дорогим для неё был этот мальчишка с бездонными, зеркальными глазами, в которых Люси каждый раз видела что-то новое, радостное, человеческое.