Окутанная тьмой (СИ)

— Здравствуй, Кин, не виделись с тобой словно вечность. Акихико сказал, что уже целый день прошёл в вашем мире, а выходит, что и в нашем тоже, и мне до сих пор не верится, что тебя уже нет двадцать четыре часа. Кажется, что чья-то глупая, слишком жестокая шутка — лучше бы это было действительно так, было бы не так больно, не находишь? Прости, что в тот момент не оказалась рядом с тобой, не почувствовала, что тебе нужна помощь и, как всегда, защита и поддержка. Я давно заметила, что если с тобой есть кто-то рядом — ты становишься сильнее, потому что появляется стимул для победы. Мне сказали, что ты умер от истощения сил, выходит, что всё, что оставалось после той битвы, ты потратил ради моей матери, её воспоминаний и вечной памяти. Спасибо тебе, что не позволил им бесцеремонно рыться в её голове, я не хочу, но вынуждена принять твой выбор, что ты сделал в тот роковой момент, поставив безмолвную куклу выше себя. Знай же, Кин, я, не смотря ни на что, выполню данное тебе обещание, и надеюсь, что все ваши легенды правдивы, и однажды, когда я найду способ вернуть тебя, ты станешь моему сыну верным другом, братом. Может это и глупо, но и ты для меня как сын — маленький, глупый, отважный, храбрый, по-своему ранимый мальчик, — наклонившись, Люси легко коснулась губами холодного лба, ласково перебирая светлые пряди волос, всматриваясь в это неизменное лицо. Люси жалела, что не сказала ему этих слов прежде, не назвала его своим глупым сыном. Кин был бы безмерно счастлив услышать это от неё, конечно, смутился бы, покраснел, но был бы рад, и Люси радовалась бы с ним вместе. — Иди, Венди, поговори с ним, расскажи всё, что тревожит твою душу. Кин выслушает и поймёт, просто доверься ему. А я отойду на минуту к сестре, ладно? — Венди испуганно вздрогнула и, боязливо переминаясь с ноги на ногу, подошла ближе, с нескрываемым ужасом взглянув на парня, что совсем недавно был живее всех живых. Он спасал её, упрекал, улыбался, плакал — и всего через мгновение, поняв цену жизни, дружбы, погиб, а она побоялась сказать тогда и теперь придётся просить прощение у мёртвого. — Ну же, Венди, смелее. Кин всё поймёт, я уверена, — Люси развернулась и тихо пошла по широкому коридору, вдоль таких же каменных, не пустующих плит. Мёртвых здесь много, но ещё ни один из них не поднялся на ноги, не получил свой второй, счастливый шанс прожить ещё одну жизнь, дабы исправить ошибки прошлого.

— Кин, это я — Венди. Прости, что так поздно, что не сказала это тебе прежде, когда была возможность, но я хочу извиниться за те страшные слова, сказанные тебе тогда, при вашей сделке с Нацу. Я была не права, не стоило тогда так говорить с тобой, не стоило судить с первой минуты, просто по рассказам Люси ты был совершенно другим, а тут. Я чуть не разочаровалась в тебе, подумала, что Люси солгала мне, но потом я убедилась в обратном, ты хороший. Прости, я тогда растерялась… — Люси горько улыбнулась, слушая тихий, взволнованный голосок Венди, который разверзал застоявшийся воздух, но тут, переключив всё внимание на себя, появился печальный силуэт Лии в её излюбленном чёрном платье с плавным разрезом на бледной ноге. Она стояла ровно, с гордой, аристократичной осанкой, даже не обратив внимания на сестру, она смотрела вперёд, где так же тихо, как и положено умершим, лежат тёмноволосый парень. Худой, в просторной чёрной рубахе с таким же вышитым золотыми нитями узором — в нём Люси быстро узнала Отто.

— Неужели ты всё же решилась заглянуть к нему? — Лия подняла глаза, не понимая к чему такой насмешливый, почти издевательский тон, но серьёзный взгляд Люси не изменился — она продолжала прожигать сестру насквозь. В тот раз, когда Лия, будто обезумев, была готова силой заставить Люси убить её ради высокого титула, Хартфилия знала одну очень простую истину, из-за которой не могла проиграть. Эту истину принял на себя сегодня и Акихико — Лия поручилась за Отто, и, если бы погибла она, то и тело её возлюбленного было бы уничтожено, освобождая столь ценное для других место. Мёртвая Смерть — самое редкое явление, и Отто был здесь единственным в своём роде, кто ещё мирно существовал в этом мире, имея нетронутое тело. Люси помнила его слова — он видит их, слышит и может появляться — ей было интересно, если такие же возможности и у Кина.

— Я часто бываю здесь. Не понимаю, к чему такой тон, мелкий, — немного обиженно проговорила девушка, поправив свежие алые розы у головы парня. Люси внимательно следила за тем, с какой заботой Лия проводит ладонью по его волосам, бледным щекам, наклоняется ближе, оставляя на холодном лбу лёгкий отпечаток своей светлой помады.