Олег Ефремов. Человек-театр. Роман-диалог

Замечено: как только человек входит в идеологию, как в скафандр, хоть в космос отправляй, он напрочь теряет чувство юмора. Стиль его речи делается суровым и непримиримым. А современное искусство вечно норовит что-нибудь разломать, снести границы, расширить представления — ужас что позволяет себе современное искусство!

Когда Олег Ефремов возглавил театр «Современник», он сам лично стал современным искусством. Вроде бы ничего вдребезги не разнес, но что-то ведь нарушил. Иначе зачем бы люди ночами стояли в билетную кассу? Хотя О. Н. был уверен, что наоборот — вернулся к истокам, к Станиславскому. К истокам многие рвутся, когда понимают, что у апостолов стало плохо с юмором. Хотят знать — как там у отца-основателя? Попытки подобного демарша бывали вредны для целостности организма и его головы. Все, кто во времена Сталина хотел вернуться к Ленину и был уличен в этом хотении, всегда имели шанс встретиться с Лениным непосредственно, причем довольно скоро. Все, кто в зрелые советские времена хотел сделать что-нибудь театропригодное, обязаны были поклясться Станиславским. Вне основ великого учения — в обоих случаях никуда.

«Очистить» Ленина или Станиславского — это один и тот же религиозный подход. Ленину удалось за несколько лет создать новую веру — причем для всех, от детей до стариков. Светлая цель — мировая ли революция и всеобщее благоденствие либо театр единомышленников — была во многом фикцией, мир быстро обнаруживал непредсказуемость и сложность, однако наличествовали смысл и подъем, кипело творчество и буквально ощущалась наэлектризованность коммуникации. Были великие свершения, которые требовали духовно подкрепленного единства, и в единстве обреталось настоящее счастье. Никогда не формулируя своих задач этими словами, тем не менее о единстве в движении к общей цели вспоминают и современниковцы, и мхатовцы. И совсем не случайно именно Художественный театр встроился в советскую жизнь и выжил.

Вешалка Корша

Театр не начинается с вешалки. Вздор. Он начинается с вешалки Корша. Федор Адамович Корш основал в Москве свой частный театр в 1882 году. От Корша-частника до 1897-го и восемнадцатичасовой беседы Немировича-Данченко со Станиславским в ресторане «Славянский базар» еще далеко. Основатели будущего Театра еще не знакомы, они и подумать не могут, что малый вешалочный бизнес Корша — 20 копеек с посетителя — однажды войдет в поговорку. Вешалка перепрыгнет через сад «Эрмитаж», обежит улицу и войдет со служебного входа Художественно-общедоступного театра, которого еще нет. Гениальный Ф. О. Шехтель еще не знает, что будет строить миллионерам, сотворит шедевр — дом Театра в Камергерском — своими руками, но после революции умрет в бедности, больным. Когда юный рисовальщик Шехтель подружится с юным Антоном Чеховым (в 1879 году), еще никто на свете не знает, что через двадцать лет они оба станут символами Театра. Чехов будет называть Шехтеля величайшим архитектором мира, а тот оформит первый сборник рассказов Чехова. Но пока не пришло время, мило химичит ловкий Корш, блистательное и трагичное будущее никому не известно. Итак.

Не вешалка-гардероб-плечики-распялки втиснулись в историю, и не тот театр с нее начался. А вышло вот что: в начале своей негоции присяжный поверенный Корш, наблюдательный и оборотистый, арендовал вешалку в театре мадам Бренко. Хозяйка театра, желая привлечь публику, раздавала контрамарки для видимости, что зал полон. (Практика бесплатного приглашения знакомых жива по сей день.) Но контрамарочник не делает кассы, и вот что удумал хитрый Корш: взыскивал с каждого контрамарочника деньги, отчего при всяком сборе оставался в барыше. Мадам Бренко все-таки прогорела и прекратила свое дело. Осталось товарищество артистов. Оно переехало в театр Лианозова в Газетном переулке, и Корш завел вешалку и там. В конце концов вешалки вместе с театром перешли в его руки. Мелкий бизнес как фундамент крупного. А что? И мы не лыком шиты.

А не удумал бы Корш в театральных пределах мадам Бренко брать по двадцать копеек за хранение одежды, не было бы книги, которую вы читаете. Но следует запастись терпением. Магия будет с полным разоблачением. Потому и пришлось начать с вешалки, что бывают глупые, неказистые легенды-оборванки. Бомжуют по углам, теряя последние лохмотья смысла. То есть неправильно расположена вешалка Корша в наших устах. Не туда воткнута. Конечно, воспоминания современников — не Мосгорсправка, но все равно театр Корша действительно начался с мелкого бизнеса того же Корша. То есть не вообще театр начался с вообще вешалки, а Корш открыл мелкий бизнес — и выиграл.