Олег Ефремов. Человек-театр. Роман-диалог

9 января 1948 года: опять о любви, о Забродиной, потом об Ирине) — и вдруг в предыдущей записи (от 1 января 1948 г.) последний абзац — эврика!!!

«Запала мысль написать пьесу. Будут каникулы, я эту мысль разовью. Я написал акт белеберды (так в тексте. — Е. Ч). Неинтересно, голо-идейно, но я не унываю. Радует меня, что я везьде индивидуален. Везьде бьет моя индивидуальность. Я ее ощущаю — она какая-то резкая, угловатая, но честная и прямая. Жаль, что я по фактуре не герой. Внутри я герой. Хочу играть „Сирано де Бержерака“».

Тут конец новогодней записи. На паузе хочу играть Сирано. Запомним: 1 января 1948 года идея сформулирована впервые. Внутри я герой.

9 января 1948 года:

«Был на дне рождения у В. Я. Виленкина. Немного пьян. Там читал стихи… Говорили много о искусстве и театре, но с точки зрения бытовой, потребительской…»

Еще тетрадь — 1948, июль — октябрь. Темно-синими чернилами написано поверх простого карандаша. Сначала контур, видно плохо, и чтобы важная мысль не истлела, обводит синим: «Главное — в исканиях правды — не залезть в дебри серой правдульки. Главное на сцене — <…> правдивость, настоящесть». Далее это повторяется несколько раз. В конце записи О. Н. добавляет понравившуюся цитату сокурсника: «Бытовой глаз партнера».

После Золотухина идет запись 8:

«Расписание

Вторник

9 — 12–20 Мастерство

12–20 — 1 Перерыв

1 — 2–30 Грим

2–50 — 4–20 Дикция

4–40 — 6–20 Голос

Среда

9 — 12–20 Мастерство

2–50 — 4–20 Танец

4–40 — 6–55 Голос

Четверг

1 — 2–30 Диалект. матер.

2–50 — 4–20 Дикция

7–40–10–30 Мастерство».

Потом идут пятница, суббота и воскресенье, расписание на эти дни имеется, а запись 9, следующая за расписанием, являет собой:

«Рецепт браги

Сахар 2 кг; дрожжи 300 г

Сухари 300 г; хмель

Изюм 300 г».

Репетиция 16 сентября: «Мне очень неважно — Кедров на меня смотрит недобрым глазом — навязал мол бездарность мне».

Чуть ниже: «Курить начал». То есть закурил он не на Севере, как утверждают горе-знатоки, а в 1948 году. Через месяц-другой начнется история с непопаданием в труппу МХАТ из-за Хемингуэя.

Через страницу: «С людьми, которых не чувствуешь себе близкими по душевной структуре, нельзя шутить (буквально). Сейчас шутил с А. Покр, а он обиделся. Я шутя назвал его подхалимом, а он разозлился… Может быть я и не прав, но теперь я убедился, что он подхалим, вернее умеет с людьми выше его стоящими ладить. А на ниже стоящих настоящего внимания не обращает — показное благодушие…» О ком это?

28 <месяц нрзб.>: «Какая пустая, пошлая мещанка — блядь. А я еще был влюблен и думал, что ее можно исправить. Ее не надо исправлять. Она не испорчена. Она просто убогий человек. И все так на нее смотрят (она думает, что есть такие мужчины, которые ценят ее, как человека). Вот женишься на такой и всЁ (так в тексте. — Е. Ч.) — пропал человек. А ведь в прошлом году, если бы она меня полюбила, я мог бы жениться. Никаких интересов, кроме пошлого, плотского желания нравиться и т. д. Она не безобидна — она зараза. Я на месте В. З. Радомысл. выгнал ее из студии несмотря на талант не большой, но, как женщина, как самка — хороша. Особенно глаза — даже обмануть может… Иногда даже мне казалось, что есть что-то человеческое, да наверно и есть. Ну мысль очень, очень убогая. А человеческое было — она, я в этом уверен, была влюблена в меня. А я даже был влюблен и в этом году, но сейчас полное отрезвление… Жалкий бы я был человек, если б не раскусил ее. Но чары очень сильные — вся из сладострастных движений: походка, смех, голос, но всё одновременно пошло до предела». Тут заканчивается запись синими чернилами, дальше идет простой карандаш.

— Но какой еще слепой щенок! Да, Олег-впоследствии-Николаевич? Женщина пришла в Школу-студию с фронта, пережила блокаду. Стала потом заслуженной артисткой РСФСР, а в 1960 году вышла замуж за Владимира Беляева, автора знаменитейшего романа «Старая крепость» — я в детстве этот роман прочитала десять раз, не меньше. А вы пишете, что жена автора — простите… как вы сказали? Да вы на всех фотографиях смотрите на Татьяну Андреевну глазами… как бы помягче… думаю, они с тех пор и позеленели окончательно.

Вот такие дела, говаривал О. Н. Ефремов. Современники запомнили эту глубокую мысль и цитируют его такие дела как сакральное знание.

«30/IX — 48 г. Умер Василий Иванович Качалов».

«24/Х (все тот же 1948-й. — Е. Ч.) Радомысленский говорит, что наш курс отпетый и идет за своим вожаком Ефремовым по плохому пути».

29 ноября О. Н. сообщает, что ударил по лицу Татьяну Забродину. «Оправдать я могу себя только тем, что я влюблен в нее <…> Больше никогда не буду бить женщин по лицу — это уже 2-й раз — Первый — И. Ви… Положительное из всего этого то, что я излечился от любви к Т. Заброд. Она все-таки если не блядь, то очень убогий человек в смысле своих интересов, развития и т. д. Человек — циник, равнодушный и блядь».