Оливер Твист

Мальчикомъ овладлъ невыразимый ужасъ. Онъ закрылъ книгу и отбросилъ ее отъ себя. Упавъ на колни, онъ обратился съ молитвой къ Богу и просилъ добавить его отъ этихъ длъ, просилъ лучше ниспослать ему смерть, но не допускать его до совершенія этихъ вопіющихъ къ небу преступленій. Мало по малу онъ успокоился и тихимъ, дрожащимъ отъ волненія голосомъ сталъ молиться объ избавленіи его также отъ предстоящихъ ему опасностей; сжалиться надъ бднымъ заброшеннымъ ребенкомъ, у котораго нтъ ни родныхъ, ни друзей, и помочь ему, одинокому и беззащитному, окруженному со всхъ сторонъ порокомъ и преступленіемъ.

Онъ кончилъ молитву, но все еще продолжалъ стоять на колняхъ, закрывъ лицо руками. Вдругъ онъ услышалъ какой то шорохъ.

— Кто это? — крикнулъ онъ съ испугомъ, замтивъ у дверей человческую фигуру. — Кто это?

— Я… Это я, — отвчалъ дрожащій голосъ.

Оливеръ поднялъ свчу надъ головой и повернулся къ двери. Тамъ стояла Нанси.

— Отставь въ сторону свчу, — сказала двушка, — мн больно глазамъ.

Оливеръ увидлъ, что она совсмъ блдная, и ласково спросилъ ее, не больна ли она. Двушка бросилась въ кресло спиной къ нему и молча ломала себ руки, ничего не отвчая.

— Боже, смилуйся надо мною! — воскликнула она, немного погодя. — Я не подумала объ этомъ.

— Что случилось? — спросилъ Оливеръ. — Не могу ли я помочь вамъ? Я все сдлаю, что могу…. все!

Двушка забилась на кресл, схватила себя за горло, захлебнулась и зарыдала.

— Нанси! — вскрикнулъ Оливеръ. — Что съ вами?

Двушка заколотила руками по колнамъ, а ногами по полу, а затмъ, плотне закутавшись въ шаль, сказала, что она дрожитъ отъ холода.

Оливеръ поправилъ огонь въ камин. Нанси придвинула кресло къ огню и сидла нсколько времени, не говоря не слова. Немного погодя она подняла голову и оглянулась кругомъ.

— Не знаю, что это бываетъ со мною иногда, — сказала она, приводя въ порядокъ свой костюмъ. — Всему виной эта сырая темная комната. Нолли, голубчикъ, готовъ ты?

— Разв я долженъ идти съ вами? — спросилъ Оливеръ.

— Да. Я пришла по порученію Билля, — отвчала двушка. — Ты долженъ идти со мной.

— Зачмъ? — спросилъ Оливеръ.

— Зачмъ? — повторила двушка, поднявъ глаза, но стараясь не встрчаться съ глазами мальчика. — О, не для худого.

— Я не врю, — отвчалъ Оливеръ, внимательно наблюдавшій за нею.

— Твое дло, — отвчала двушка, стараясь засмяться. — Ну, не для хорошаго.

Оливеръ понялъ, что онъ иметъ нкоторое вліяніе на хорошія чувства двушки и подумалъ, не лучше ли будетъ обратиться къ ея состраданію, чтобы она помогла ему. Но тутъ онъ вспомнилъ, что всего только одиннадцать часовъ, что народъ ходитъ еще по улицамъ и можетъ быть найдется кто нибудь, кто повритъ его разсказу. Съ этими мыслями онъ подошелъ къ двушк и сказалъ, что идетъ съ нею.

Значеніе этого кратковременнаго размышленія Оливера не ускользнуло отъ вниманія Нанси. Она не спускала съ него глазъ, когда онъ говорилъ и, повидимому, все поняла, что происходило у него въ душ.

— Тс! — сказала двушка, останавливаясь передъ нимъ и, оглянувшись осторожно, указала ему на дверь. — Ты самъ себ ничмъ помочь не можешь. Я изо всхъ силъ старалась сдлать что нибудь для тебя, но напрасно. Тебя запутали кругомъ. Если теб удастся уйти когда нибудь отсюда, то во всякомъ случа теперь для этого не время.

Пораженный той горячностью, съ которой она говорила, Оливеръ съ удивленіемъ взглянулъ ей въ лицо. Она говорила очевидно правду; лицо ея было блдно и взволновано и она дрожала отъ волненія.

— Я спасла тебя разъ отъ истязанія, и спасу еще, и спасаю, — продолжала двушка. — Если бы кто другой пришелъ за тобой, а не я, тотъ бы грубе обошелся съ тобой, чмъ я. Я общала, что ты будешь послушенъ и покоенъ; если ты не исполнишь этого, то причинишь себ зло и мн… Непослушаніе твое можетъ быть даже причиной моей смерти. Смотри! Все это изъ за тебя… Клянусь Богомъ, что говорю правду.

Она поспшно указала ему синяки, покрывавшіе ея шею и руки, и затмъ продолжала говоря съ необыкновенной быстротой.

— Помни это! Не заставляй меня больше страдать изъ за тебя. Если я буду въ состояніи помочь теб, я помогу, но теперь я не могу. Они не хотятъ длать теб вреда. Не твоя вина въ томъ, что они насильно заставятъ тебя длать. Тс! Каждое слово твое можетъ погубить меня. Давай руку. Скорй! Руку!

Она взяла Оливера за руку, которую тотъ машинально протянулъ ей, задула свчу и повела его съ собой внизъ по лстниц. Кто то скользнулъ въ темнот по корридору, быстро отворилъ дверь и, также быстро закрылъ ее, какъ только они вышли. Ихъ ждалъ наемный кабріолеть; двушка поспшно сла туда съ Оливеромъ и опустила тотчасъ же занавски. Кучеръ не спросилъ адреса и, не медля ни минуты, пустилъ лошадь полною рысью.

Двушка не выпускала руки Оливера изъ своей и все время шепотомъ на ухо уговаривала его слушаться и увряла его въ своемъ участіи. Все это произошло такъ быстро и неожиданно, что онъ не усплъ опомниться, гд онъ и какъ сюда попалъ, какъ экипажъ остановился уже подл дома, гд наканун вечеромъ былъ еврей.