Оливия Киттеридж

Наслаждение – это отсутствие страдания, сказал Аристотель. Или Платон. В общем, кто-то из них. Оливия окончила колледж с отличием. А матушке Генри это не нравилось. Подумать только. Полин даже выдала что-то насчет того, что если у девочки диплом с отличием, значит, она некрасивая и скучная… Ну нет, она, Оливия, не собирается портить себе такой момент воспоминаниями о Полин. Она закончила, вымыла руки и, сунув их под сушилку, огляделась по сторонам: до чего же огромный этот туалет, хоть операции в нем делай. Все ради людей в инвалидных колясках. В наши дни, если ты построишь что-нибудь, куда не помещается инвалидная коляска, тебя затаскают по судам, но Оливия предпочла бы, чтобы если дойдет до этого, до инвалидной коляски, ее кто-нибудь пристрелил бы, да и все.

– С вами все в порядке? – Медсестра стояла в коридоре, свитер и штаны болтались на ней. – Что у вас, диарея?

– Взрывная, – сказала Оливия. – Брр. Но уже все хорошо, спасибо большое.

– Рвота есть?

– Ну уж нет.

– У вас есть аллергия на что-нибудь?

– Не-а. – Оливия поглядела по сторонам. – У вас сегодня, как я вижу, работы не то чтоб по горло.

– Ага. В выходные нагоним.

Оливия кивнула:

– Небось народ устраивает вечеринки? А потом врезается в дерево?

– Чаще всего, – сказала медсестра, – это семейные дела. В прошлую пятницу брат выбросил сестру из окна. Боялись, что она сломала шею.

– Ничего себе, – сказала Оливия. – И это в крошечном Мейзи-Миллз.

– Но все обошлось. Думаю, доктор уже готов вас принять.

– Но мне не нужен доктор! Мне нужен был туалет. Просто мы ужинали с друзьями, и я ела все подряд, что видела, то и хватала. Меня муж на парковке ждет.

Медсестра взяла Оливию за руку и посмотрела на ее ладонь.

– Давайте вы все-таки задержитесь на минутку, просто чтобы убедиться, что все в порядке. Ладони у вас не чешутся? А стопы? – Она посмотрела на Оливию снизу вверх. – Уши у вас всегда такие красные?

Оливия потрогала свои уши.

– А что? – спросила она. – Я умираю?

– Вчера мы тут потеряли женщину, – сказала медсестра. – Примерно ваших лет. И она тоже, как вы, ужинала с мужем, а потом приехала сюда с диареей.

– Ой, да ради бога, – сказала Оливия, но сердце у нее забилось быстрее, а лицо вспыхнуло. – И что за чертовщина с ней стряслась?

– Аллергия на крабовое мясо. Анафилактический шок.

– Вот тебе и здрасьте. Но у меня нет аллергии на крабовое мясо.

Медсестра спокойно кивнула.

– Так и эта женщина ела его годами, и ничего. Доктор просто взглянет на вас. Вы вбежали сюда вся красная, налицо были признаки тревожного возбуждения.

Сейчас Оливия чувствовала себя куда более встревоженной и возбужденной, но не собиралась сообщать об этом медсестре, равно как и о том, что ела грибы, начиненные крабовым мясом. Если доктор окажется приятным человеком, то ему она скажет.

Генри припарковался перед самым входом в отделение неотложной помощи, не заглушив двигатель. Она жестом попросила его опустить стекло.

– Они хотят устроить мне осмотр, – сказала она, сунув голову в окно.

– Досмотр?

– Осмотр! Убедиться, что у меня нет шока. Да приглуши же ты эту чертову штуку.

Хотя он и так уже потянулся к радио и выключил матч «Ред Сокс».

– Боже мой, Олли. Тебе нехорошо?

– Да тут вчера какая-то женщина подавилась крабовым мясом, и теперь они боятся, что их всех засудят. Они проверят мне пульс, и я сразу убегу. Но машину придется переставить.

Медсестра стояла в глубине коридора, придерживая открытой огромную зеленую занавеску.

– Он там слушает бейсбольный матч, – сказала Оливия, направляясь к ней. – Но он наверняка прибежит проверить, умерла я или нет.

– Хорошо, я его встречу.

– Он в красной куртке. – Оливия положила сумочку на стул и села на высокую смотровую кушетку, и медсестра измерила ей давление.

– Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, – сказала медсестра. – Но я думаю, что с вами все в порядке.

– Я тоже так думаю, – сказала Оливия.

Медсестра вышла, оставив ей анкету на дощечке-планшете, и Оливия заполнила ее, сидя на кушетке. Она внимательно посмотрела на свои ладони и отложила планшет. Ну понятно, когда ты врываешься в отделение неотложки, они обязаны тебя осмотреть. Это их работа. Она высунет язык, потом ей измерят температуру, и она поедет домой.

– Миссис Киттеридж?

Лицо у доктора было простое, невзрачное, а лет на вид столько, что непонятно, когда он успел выучиться на доктора. Он бережно держал ее крупную руку, считал пульс, пока она рассказывала, как они ужинали в этом новом ресторане, а здесь она оказалась из-за того, что по дороге домой ей срочно понадобилось в туалет, у нее ужасная диарея, даже удивительно, но ни ладони, ни ступни не чешутся.

– А что вы ели? – спросил врач с самым заинтересованным видом.

– Для начала – грибы, фаршированные крабовым мясом, и да, я уже знаю, что у вас вчера какая-то старая дама от этого умерла.

Врач оттянул Оливии мочку уха, прищурился:

– Сыпи не вижу, – сказал он. – Расскажите, что еще вы ели.