On the Old Road (СИ)

— Если я не отзовусь — вся эта земля превратится в рассадник вампирьей заразы. Пока вы пьёте напиток из крови врагов. А что потом, когда остатки тварей начнут достаточно хорошо прятаться? Будете грызть друг друга?

Одри и Дамиан отвели глаза, да и рыцарь потупился. Наследник ещё раз обвёл всех присутствующих взглядом, задержавшись на кучке вампиров и торчащем неподалёку Дисмасе.

— Я должен узнать, как лечить эту болезнь. А вы — уничтожить угрозу городу, — он махнул исписанным листком, словно отсекая все возражения. — Сегодня я иду к Барону. Вам нужно знать одно: он помешан на представлениях. Кровавых и неприглядных. Поэтому нет нужды опасаться показать себя “не так”, — сухие бледные губы исказила почти незнакомая усмешка. — Мы соблюдём начальные приличия. А когда придёт время… впрочем, не мне вам говорить об отсутствии жалости.

— Драться на потеху этой кровососущей публики? — презрительно прогудел Джейн. — Я пас.

— Я готов, — ровно прокатился голос прокажённого. Рейнальд чуть повёл плечами. Он уважал этого обречённого человека, прибывшего на край земли, дабы его огромный обломанный меч послужил благому делу до конца. Хотя конечно рыцарь не ожидал встретить разумного, почти живого мертвеца в этом мире. Спокойного и бесстрастного со своей по-настоящему золотой маской. Этот Бальдвин чётко осознавал свою смертность — и не страшился её настолько, насколько это возможно для обычного человека.

Раздался сухой кашель-смех Дисмаса.

— Всё едино лучше, чем без дела торчать в этой дыре. Я в деле.

Наследник с сомнением посмотрел на разбойника.

— В прошлый раз ты чуть Создателю душу не отдал от единственного укуса.

Дисмас повёл плечами и как-то очень хищно оскалился.

— Пусть это вас не тревожит.

Рейнальд вздохнул и поднял руку.

— Тогда и меня берите. Я им ещё должок не выплатил.

— Тебе прошлого раза было мало? — поёжилась Одри. Ну да, она видела, как озверевший рыцарь в какой-то момент принялся рвать врагов чуть ли не голыми руками…

— Они всю жизнь будут платить, — хорошо, что они не видят его перекошенной физиономии. Не оценили бы.

Амалия открестилась, а вот Джуния наоборот — рванулась вперёд, пылая мрачным взглядом. Как-то так вышло, что молодая весталка оказалась крепче опытной перед лицом всей этой дряни… Перетерпела, перепсиховала, закалилась. А вот Амалия начинала понемногу сдавать.

Вышел вперёд и Барристан:

— Вам пригодится мой щит.

Порывисто вскинулся Карл, так и не потерявший своей веры:

— Это моя судьба!

Рейнальд мысленно добавил:

“Как бы она там тебя не сожрала”.

Ну и Дамиан. Кто бы сомневался, что этот охочий до боли маньяк упустит такой шанс. Тем более теперь, будучи “богомерзкой тварью” сам.

В таком солидном составе и выдвинулись. Наследник не мешал себя охранять и ориентировался на месте не хуже Дисмаса, который в свою очередь сосредоточился на роли разведки пути. Боги, как Рейнальд скучал по этому чувству хоть какой-то определённости. Верно говорят — к хорошему привыкается быстро…

========== 21. ==========

Второй раз Наследник выходил из города в сопровождении своих наёмников, и заваленные было иными заботами воспоминания вновь всколыхнулись в душе.

Было страшно. Он бы с радостью остался в своём отреставрированном домике, разбирая бумаги и потягивая подогретое вино. Он не боец и не герой — но всё же продолжал шагать по разбитым плитам, по чавкающей грязи, навстречу монстру, который позвал его витиеватым, вычурным языком старой аристократии на потемневшей от времени бумаге. Как Наследнику — ему отступать было некуда.

Он наблюдал за своими наёмниками. Усталый ветеран Барристан, обречённый воин с королевскими повадками — Бальдвин, молодая и озлобившаяся Джуния, чей Свет стал только острее, добродушный до жестокости Дамиан, отчаянный и преданный Карл… И опять эти двое. Неизменные, как клыки развалин особняка на фоне неба даже сейчас. Заражённый и здоровый. Рубака и убийца.

Разные и похожие — словно две противоположные стороны целого. Пугающего целого. Сейчас, когда они шагали по вражеской территории, это особенно хорошо чувствовалось: понимание почти без слов, безжалостная свирепость — и собственное плотное ощущение защищённости, покуда эти монстры рядом.

— Добрый вечер, дорогой наш гость! — Барон был отвратителен. Вздутое широкое тело насекомого вместо нормальных ног, блестящие плошки огромных комариных глаз, жало-нос — и полная неопрятно выпачканных кровью клыков пасть, щерящаяся в подобии улыбки. Или ухмылки?

— Прекрасная сегодня погода, не правда ли?

Не хотелось думать о том, что в нечто подобное могут превратиться люди Наследника. Нет, этого не будет.

— У вас интересные понятия о погоде, — нейтрально ответил он. — Я привык к иной.

— О, конечно-конечно, — закивал Барон, семеня вперёд, и изуродованные Алым проклятьем люди расступались, помахивая веерами, отвешивая лёгкие поклоны. И их голоса висели в воздухе комариным звоном, настырным, вездесущим, нескончаемым.