Она должна была стать идеальной женой

Лицо Питера исказилось от боли, и мне на мгновение показалось, что он расплачется. Приятно было это видеть.

— Я этим не горжусь. Своим поступком. Но не вымещай все на Бене. Ему пришлось очень непросто, а тебе всегда есть из кого выбирать — найди другого.

— Нет, — мне вдруг очень захотелось его ударить — с чего это он будет мне указывать? — Другой мне не нужен. Мне нужен он.

Питер покачал головой.

— Нет, Белла, не он. Тебе нужен я. — Он чуть помолчал. — Но этого не будет. Все кончено. — На его щеке задергалась жилка, и он умоляюще посмотрел на меня: — Скажи Бену, что все кончено, и оставь нас в покое!

Я почувствовала, как уголки рта начинают расплываться в улыбке, но успела сжать губы:

Видишь ли, боюсь, что это невозможно.

Он снова испугался.

— Что ты хочешь сказать? — прошипел он — агрессия сменилась вопросительным шепотом.

— Я беременна, — я даже не пыталась скрыть торжествующую нотку в голосе — пусть помучается.

Он заметно отшатнулся.

— Ты… Не может быть!

Я видела, как он отсчитывает недели в мозгу, пытаясь все вычислить. Я едва не рассмеялась, наблюдая за тем, как этот человек, так хорошо знавший математику, не может отсчитать каких-то несколько недель.

— Да, может. И я беременна.

Питер громко выдохнул и уперся кулаками в бока:

— Ну, уж точно не от меня.

— Вообще-то, от тебя.

Было почти смешно смотреть, как краска мгновенно отлила от его красивого, самодовольного загорелого лица. Он покачнулся, и мне показалось, что он вот-вот упадет в обморок. Но он быстро пришел в себя.

— Нет, — сказал он сначала слабым голосом и прокашлялся. — Нет, — повторил он уже более четко. — Я вообще не верю, что ты беременна. Но если это и так, то ребенок от другого.

Я улыбнулась ему самой обаятельной улыбкой, наслаждаясь его унижением.

— Думаю, ты получишь все доказательства. Я сделаю ДНК-тест.

Питер отвел взгляд и потер лицо ладонью.

— Сколько? — наконец спросил он.

Я театрально вскинула брови:

— Питер! Ты меня поражаешь. Надеюсь, ты не предлагаешь мне избавиться…

— Именно это я, черт тебя подери, и предлагаю! — выпалил он, и на этот раз в его темно-карих глазах, которые столько раз в прошлом смотрели на меня с нескрываемым вожделением, стояли слезы страха. — Послушай… — он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Я заплачу столько, сколько нужно, чтобы… э… решить проблему. А потом я заплачу тебе столько, сколько нужно, чтобы ты уехала и оставила нас в покое. Просто скажи, сколько тебе нужно.

Я печально покачала головой. Как он мог так во мне ошибиться?

— О нет, Питер. Боюсь, это не какая-то мелкая проблемка, от которой можно избавиться, один раз откупившись. Но я заставлю тебя платить за то, что ты так бесцеремонно бросил меня. И вообще-то, сколько бы денег у тебя ни было, ты никогда не сможешь позволить себе такую цену, которую я потребую.

Лицо Питера перекосилось от боли. Он потянулся ко мне, но, кажется, передумал и отдернул руку.

— Пожалуйста, Белла, не делай этого. Не делай больно Бену.

Я встретилась с ним взглядами на пару секунд.

— Я не делаю ему больно. Он со мной очень счастлив. И, давай уж по правде, ему бы никогда не досталась девушка моего уровня, так что он тоже в выигрыше.

Питер заколебался:

— Но когда он узнает, что ты беременна от меня, он…

— Он не узнает, — перебила его я. — Я заставлю его думать, что ребенок — его.

— Ты не скажешь ему правду? — Питер слегка прищурил глаза.

— Нет. Я никому не скажу.

Питер широко раскрыл рот и облегченно выдохнул.

— Но… Я не понимаю… — начал он. — Ты, кажется, сказала, что заставишь меня заплатить.

— Так и есть. Отныне я стану частью твоей семьи, и всякий раз, глядя на своего ребенка, ты будешь знать, что мы с тобой связаны навсегда. Поэтому вместо того, чтобы избавиться от меня, как ты хотел, тебе придется быть со мной таким милым, что тебе самому станет тошно. Тебе придется ворковать над этим младенцем и притворяться, что ты радуешься за меня и Бена. Потому что, если ты не будешь, я расскажу Джо и Бену правду.

Я видела, как слово за словом отправляю его в нокаут по мере того, как до него начал доходить весь ужас его положения.

— Ты шантажируешь меня, — сказал он наконец с усталым безразличием.

Я кивнула:

— Да, Питер. Шантажирую. Но не ради денег. Я хочу отомстить. Будешь вести себя хорошо, и я буду вести себя хорошо. И нет совершенно никаких причин для неприятностей.

Питер сухо рассмеялся:

— Нет причин для неприятностей? Да один твой вид — это такая неприятность, которой на всю жизнь хватит.

Слышать это было больно, но я лишь спокойно покачала головой:

— Нет, Питер. Так себя вести не стоит. Тебе придется научиться заботиться обо мне и заискивать передо мной, как перед идеальной дочуркой. Не беспокойся, ты к этому достаточно быстро привыкнешь.

Глаза Питера пылали чистейшей ненавистью, но он медленно кивнул:

— Хорошо. Ну, мне лучше вернуться обратно, пока они не подумали, что что-то случилось.

Я рассмеялась:

— Да, не дай бог они решат, что что-то «случилось»! Так что уходи, будь хорошим мальчиком.

Он бросил на меня последний взгляд, развернулся и ушел обратно на террасу.