Она не умела стрелять

Ксана попыталась пошевелиться, уверенная, что это будет невозможно. Но, как ни странно, движение ногами ей удалось. Оказывается, она давно лежала на боку, тело затекло, сильно кружилась голова. Она с трудом села. Загремела цепь, этот звук окончательно привел ее в чувство. Наступило новое утро, и она все еще была жива. Это означало, что надо тащить из стены камень. Не обращая внимания на резкую боль, Ксана перевалилась на четвереньки. Цепляясь за стену, она начала очень медленно подниматься на ноги. Что-то мешало – оказывается, в руке с вечера был зажат кусок прута. Пригодится. Она спрятала его в карман.

Как кружится голова! Все плывет…

Так, надо открыть дверь. Воды… Очень хочется пить. Шатаясь, она распахнула дверь и едва не вывалилась на улицу, с трудом удержавшись за косяк. За ночь насыпало снега, равнина под однотонным серым небом стала ослепительно белой. Ксана зажмурилась и опустила взгляд на свои ноги – джинсы были коричневыми от запекшейся крови, в местах ударов плетью – там, где порвалась ткань, – зияли раскрытым розовым мясом раны, кровь вокруг них была свежей, алой. Но такой адской боли, как вечером, уже не было.

Не смотреть на этот ужас, не смотреть! Ноги двигаются, и хорошо.

Ксана добралась до ведра с водой, умылась и напилась. Потом вернулась в сарай, с трудом опустилась на колени и, превозмогая слабость, стала дергать камень за кольцо. Эту монотонную работу она собралась продолжать бесконечно, пока не лишилась бы сил – туда-сюда, туда-сюда. Но камень довольно быстро вывалился из паза, больно придавив ей открытую рану на колене. Ксана перекинула цепь через плечо, схватила камень в руки, рывком подняла, прижала к груди и пошла из сарая прочь в заснеженную пустыню – туда, где ее ждала придуманная земля Алисии. Осталось совсем чуть-чуть.

Скоро она доберется до нее, и все мучения закончатся.

Совсем скоро…

Гена и Родион пили утренний кофе на уютной современной кухне коктебельского дома. Они собирались в этот день выйти на яхте порыбачить, но над Карадагом зависло низкое серо-фиолетовое облако, погода испортилась, зарядил мелкий обложной дождь. Несмотря на тепло и полное спокойствие в доме, настроение у обоих было поганым. Ничего не хотелось делать, даже двигаться.

Гена не выдержал первым.

– Михалыч, поехали в Соколиное, заодно на яйлу поднимемся, у меня разрешение есть. Ты давно обещал, – он произнес эти слова неуверенно, убежденный в том, что Родион, вконец сраженный хандрой, даже не отзовется.

Он давно хотел показать Родиону свой новый крымский дом. Это была заветная мечта – настоящий медвежий угол. И только здесь, в Крыму, он нашел такое место – и горы рядом, и до Бахчисарая рукой подать. А захочется – можно через Ай-Петринскую гряду на Ялту махнуть. Дороги – сказка, настоящий серпантин! С ямами, осыпями, оползнями! Как раз работенка для его ненаглядного джипа.

Родион, до этого уныло глядевший в окно на выстроившиеся в ряд невысокие траурные кипарисы, пошевелился, в его глазах зажегся огонек интереса. Гене показалось, что он ждал от напарника какого-то толчка или хотя бы намека, не понимая, как самому выйти из этого анабиозного состояния.

– Ладно, поехали, согласен. Здесь от тоски одуреешь. Дождь на море – печаль. У тебя там холодильник с водкой есть?

– Холодильник есть, водку купим, – Гена широко улыбнулся, – только придется завтра попозже в Симферополь выехать, как проспимся, – он с облегчением вздохнул, вылил остатки кофе в раковину и пошел собираться.

Они достаточно быстро добрались до Симферополя, заехали в супермаркет, купили продукты и направились в сторону Бахчисарая. В Соколиное поднялись через полчаса. Через десять минут, поплутав по ухабистым улочкам, выехали на окраину к одиноко стоявшему добротному дому, окруженному высоким каменным забором. Гена не стал загонять джип, намереваясь тут же двинуться в горы.

– Пошли, Михалыч, посмотришь.

Дом был небольшим, всего на четыре комнаты, как все старые дома в деревне, но очень аккуратный, с евроремонтом. В самой большой комнате внутренний угол занимал камин из красного кирпича, возле него – два старых кресла и сервировочный деревянный столик на колесиках. На полу – неброский ковер.

Пока Родион осматривался, Гена включил отопление.

– Ну как? – он явно гордился своей покупкой. – Вот, кресла достались от старых хозяев, хочу перетянуть.

Родион задумчиво пригладил темный ежик на голове.

– Ты знаешь, очень неплохо. Здесь не хуже, чем в Коктебеле.

– А главное, лес рядом! Будет время, изучу эти дикие места. А сейчас поехали, давно мечтал подняться на яйлу. В доме был уже несколько раз, а на яйлу так и не ездил.

– Подожди, налей мне.

Они чокнулись и с удовольствием выпили – Гена чуть-чуть, Родион полстакана, – закусили маслинами, и, захватив с собой открытую бутылку водки и банку маринованных грибов, вышли из дома.