Она не умела стрелять

Ксана глубоко вздохнула, удивленная такой бурной реакцией на известие, тщательно завязала поясом тулуп, спрятала волосы под платок и пошла на кладбище. Предчувствие не обмануло – Родион стоял возле старой часовни и внимательно смотрел, как она идет по кладбищенской аллее. Сердце Ксаны затрепыхалось, спине стало жарко, но она больно ущипнула себя за руку и смело подошла, стараясь казаться спокойной.

Он сильно изменился – его лицо стало бледным, осунувшимся, под глазами залегли тени, морщины обозначились отчетливее, будто перед ней стоял предельно уставший мужчина, измученный тайным недугом.

– Привет, – он поздоровался осторожно, словно не знал, что сказать.

– Вы же уехали навсегда, – Ксана ответила сдержанно.

– Обстоятельства изменились, – Родион очень внимательно разглядывал ее лицо несколько секунд, потом добавил, – пойдем, погуляем в лесу, поговорим. Здесь у вас хорошо.

– Ладно.

Он подал ей руку, помог переступить через разрушенную стену, они направились в обход кладбища по тропинке – Родион первый, Ксана за ним. Скоро тропинка расширилась, вывела их на поляну, за которой начинался лес.

– Как ты живешь здесь?

– Очень спокойно, спасибо вам, Родион Михайлович, на службы иногда хожу. Молитвы выучила. Привыкла молчать, и это замечательно. Благодаря матушке, все оставили в покое, только иногда при встрече зачем-то говорят «спаси господи» и крестятся. Странно, но здешние монашенки не любят убогих и сплетничают обо мне, как школьницы. А, в общем, мне нравится. Что там, в большом мире?

– Все хорошо. Гена в январе должен закончить работу. Главное, чтобы его доказательства приняли в дело. Наверное, придется через Москву…

Он стал подробно пересказывать все, что услышал от навестившего его на днях напарника. Ксана слушала очень внимательно. Это были хорошие новости, они давали надежду на окончание затворничества в скором будущем. Даже известие о том, что Инна была любовницей ее мужа, ее не взволновало – ее вообще больше не волновало прошлое, только будущее. Правда, непонятно было, зачем Родион приехал сам лично, прислал бы Гену. Что он хочет ей еще сказать? Что-то очень личное? Но плохих предчувствий не было, наоборот, грядущее как-то очень естественно вписывалось в ее мечты.

Они пошли рядом, касаясь друг друга рукавами. Под ногами шуршала прелая листва, чуть горьковатый запах грибницы щекотал ноздри. Где-то сбоку плыло оранжевое зимнее солнце, почти ничего не освещая – в полуденном лесу было холодно, сумеречно. Ксана подумала, что вот так бродить по лесу она могла бы вечно – молчать и чувствовать, что рядом Родион, сильный, не побоявшийся ее защитить. И ничего больше не нужно, только она, он, тишина и запахи леса…

Но ее спутник не собирался молчать и неожиданно спросил:

– Как ты жила до всех этих событий?

Она удивилась вопросу, но в лесу было так хорошо, что вопрос показался вполне уместным. Действительно, а как она жила? Ксана пожала плечами.

– Плохо жила, неправильно. Думаю, оттого и попала во все эти передряги. Слишком баловала детей, боялась остаться одна, терпела унижения. Только сейчас поняла, как была неправа. Так что зря вы надо мной смеялись – мой роман тут ни при чем. Если человек ощущает себя жертвой, его обязательно потащат на заклание, как овцу.

– Ты его любила?

Ксана замолчала, ее вдруг захлестнула обида, она споткнулась, и Беловерцев поддержал ее под локоть.

– Если не хочешь, не говори.

– Да ладно, теперь ничего не страшно. Да, сильно любила. Просто тогда умер папа. Он был пьяница, но очень добрый и веселый, мы с мамой ни в чем не знали отказа. Когда это случилось, я уже встречалась с Георгием, мне показалось, что он такой же – веселый, добрый, умный, щедрый. Горе подкосило нас с мамой, мы сразу и не поняли, какой он на самом деле. А потом стало поздно – родились дети, он начал хорошо зарабатывать, я оказалась в безвыходном положении. Не хочу вспоминать. Это была моя самая большая глупость – столько лет жить с ним. Ну а вы?

– Что я?

– Как вы живете? – у Ксаны вдруг появилось желание поддеть его, такого серьезного и уставшего.

– У меня изумительно красивая молодая жена, умница во всех отношениях.

– Я рада, что вам так повезло, – она сникла, ей стало зябко. «Господи, ну, куда ты полезла, кто тебя потянул за язык? Остановись, он тебе не друг! Просто решил помочь, возвращает долг, и не больше. Хватит обольщаться! До хорошего это не доведет!» Ксана расстроилась совсем и решила срочно вернуться в монастырь.

Он посмотрел на нее сбоку странным взглядом, его глаза были угольно-черными, с искрами внутри, они притягивали ее, заставляя чувствовать необъяснимое волнение. «Уходи, уходи! Ну, что ты смотришь на него, глупая!»

– Только она, не стесняясь, спит со своим любовником в моей кровати.