Она не умела стрелять

Антон покачал головой. Все ему в этой старенькой чистой квартире показалось удивительным, почти сказочным – и невероятный кот, и его необыкновенная хозяйка, совершенно не похожая на остальных девушек. Он подумал, что она могла бы стать идеальным прообразом хрупкой и одновременно сильной девушки-аниме, которую он мечтал создать для своей новой компьютерной игры, но промолчал – природная осторожность не позволяла ему при первой встрече откровенничать с незнакомками.

Уже в тесном коридорчике, облачаясь в свои эксклюзивные ботинки, Антон робко спросил:

– Можно, я к тебе зайду еще раз?

Зоя, уверенная, что никогда никому больше не будет радоваться, вдруг тепло улыбнулась.

– Только позвони заранее. Я оладьи нажарю.

– Лады.

Антон ушел, а Зоечка пожалела, что дала ему такое опрометчивое обещание. Молодой мужчина подошел к ней так близко впервые, это ее сильно смутило. Она не понимала, как себя с ним вести, когда он придет в следующий раз. Успокаивая себя тем, что он младше ее, да еще и балбес, как говорила о нем Ксана, она ловила себя на том, что чувствует странное волнение. Ей понравилось его узкое интеллигентное лицо, руки, длинные волосы, вызвав в воображении образ мифического Странника, одинокого и неприкаянного, крайне ранимого и оттого пугающегося людей. Она попыталась запретить себе думать о нем, приписывая новые мысли одиночеству, но то же воображение услужливо подсказало новый образ – она сама, сирота-затворница, которую Странник пришел освободить из неприступной башни и показать мир. Рассудительная Зоечка посмеялась над собой, обозвав сказочницей, и решила больше не приглашать Антона – в крайнем случае, встретиться в городе. И все же этот необычный парень стал частым гостем в ее квартире, даже Бегемот к нему почти привык – демонстративно не обращал внимания.

Как ни странно, ее новый знакомый оказался умным, начитанным, легким в общении, много и увлекательно рассказывал о своей работе и даже, смущаясь и краснея, подарил ей нарисованный им портрет. На нем Зоечка, одетая в черный обтягивающий комбинезон, была похожа на героиню японского мультфильма, смотрела исподлобья – челка ее рассыпалась, глаза сверкали, изящная фигурка излучала крайнее возмущение. Когда Зоечка спросила, почему именно так, Антон ответил, что такой ее увидел в первый раз и запомнил. Рисунок Зоя бережно поставила в сервант, к хрустальным бокалам. Ее никто никогда не рисовал, это было удивительно и по-настоящему радостно.

Несмотря на эту вполне безобидную дружбу, родившуюся только благодаря Ксане, Зоя по-прежнему панически боялась привыкнуть к своему новому неожиданному знакомому, стеснялась его, иногда намекала на усталость и нежелание общаться. Но Антон делал вид, что не понимает ее намеков, звонил каждый день и напрашивался на оладьи. Она со стыдом думала, что он голодает, и не могла отказать. Эти оладьи – с яблоками, повидлом, медом и цукатами – их сблизили, сделавшись вполне уважительной причиной частых встреч.

Незаметно пролетели две недели, январь подошел к концу. Повседневная жизнь после праздников снова вошла в привычную колею, обычные рутинные дела занимали Зоечкино время, как и раньше. И все же многое изменилось. В ее однообразное существование ворвался этот парень с длинными светлыми волосами, словно большой мажорный септаккорд, способный перевести приевшуюся минорную мелодию ее жизни в иную тональность. Ей было стыдно признаться себе, что образ несчастной Ксаны ушел на второй план, потерял очертания, вытесненный харизматичным Антоном. Зоя стала ловить себя на том, что ждет его, потому что ей очень нравилось смотреть на его руки, по-настоящему музыкальные. Наверное, такие сильные изящные пальцы – почти идеальные – были у великого Паганини. Интересно, а какие они на ощупь?

Эти мысли сбивали Зоечку с толку, угрожая разрушить такой безопасный покой. Она пыталась не думать об Антоне и снова думала, неосторожно расслабляясь в предвкушении чего-то нового, еще незнакомого – ну, совсем чуть-чуть, это ведь всего лишь мысли! От них не будет никакого вреда…

В тот вечер они пили кофе, разговаривали о современном искусстве, жаловались друг другу на мелкие рабочие неприятности. Вальяжный Бегемот тоже явился, запрыгнул на соседнюю табуретку и, не мигая, смотрел на гостя, будто внимательно слушал. Когда в разговоре возникла пауза, Зоечка поднялась из-за стола, решив сварить еще кофе. Неожиданно Антон тоже встал, подошел к ней сзади, повернул к себе и попытался прижаться губами к ее лицу. У него это вышло неловко, по-юношески неуклюже. Зоечка испуганно оттолкнула его.

– Ты что! Совсем дурак?

Он с нескрываемым изумлением посмотрел на нее.

– А что такого? Ты мне очень нравишься, я просто решил тебя поцеловать.

Они замолчали, лицо Зоечки покрылось пятнами, она тяжело задышала, с отчаянием глядя ему в глаза.

– А ты меня спросил, хочу ли я с тобой целоваться?

Он перевел взгляд на свои потрепанные, не очень чистые джинсы.

– Я тебе противен? Но это мой стиль, рабочий имидж. Меня по-другому просто не воспримут в издательстве!

– Да нет, дело не в одежде!

– А в чем?