Они не те, кем кажутся (сборник)

Почти у каждого сталкера, а часто и торговца-караванщика, был свой маленький ритуал, который они неукоснительно соблюдали, отправляясь на поверхность или в туннель, – отец Александр еще говорил, что любые обряды, даже самые, казалось, бредовые, успокаивают человека, придают ему уверенность в себе. Старый потянул за шнурок на шее – интересно, что там у него? Не крестик, не полумесяц и даже не пуля, как ожидалось, а просто поцарапанный желтенький латунный ключ. И Ершик отчего-то был уверен, что ни одну из дверей в метрополитене этот ключ не открывает… Старый подержал его в руке несколько секунд, ничего не сказав ни вслух, ни шепотом, глядя прямо перед собой, и убрал обратно под одежду. Остальные делали вид, что под мудрым руководством коммунистической партии им ничего не страшно, но Ершик заметил, что двое осторожно перекрестились, отвернувшись к стене: партия-то здесь остается, а им еще в депо идти.

Когда звук шагов разведчиков перестал доноситься из туннеля, Ершик понял, что здорово влип: он так стремился пойти вместе со Старым и лицом встретить опасность – разумеется, за его спиной, а оказался вместо глубокого тыла на переднем крае, и теперь еще придется провести всю ночь на Красносельской… Страх прижал к полу не хуже, чем в туннеле к Сухаревской! Потому что немало он успел узнать из обрывочных слухов: караульные погибают, не сделав ни единого выстрела, ножевые раны, тени в темноте… Старый же отправлял его к начальнику станции! И Ершик бросился догонять этого начальника, тоже тихонько перекрестившего вслед скрывшихся во тьме людей и теперь направляющегося к лесенке в конце платформы, где и находился его кабинет, запертый надежной дверью.

– Не гасите свет на ночь! Они должны бояться света.

Усатый начстанции оглянулся, устало взглянул на Ершика. И мальчику показалось, что несмотря на эту должность, кабинет с парадной лестницей и прочий официоз, этот человек ни с чем управиться не может. Не зря же пригласили Старого, как он выразился, «унитаз починять». Надежда и беспомощность смешивались в глазах этого придавленного долгом и ответственностью человека.

– Если бы все было так просто. Партийное руководство решает за меня: не положено полное напряжение подавать по ночам, а я ничего сделать не могу.

– Но вы же начальник… – все еще надеялся на помощь Ершик. – Вы же видите, что происходит!

– Я пока ничего не вижу, – вздохнул тот. – Несколько ночей подряд кто-то режет людей, и даже не сразу разобрались, что это скорее мутанты, чем люди. Приезжали к нам из центра, расследовали что-то. Даже арестовали пару человек. А на следующее утро опять труп на платформе! Если бы укусы были, быстрее бы догадались, наверное.

– А эти твари людей не едят? – скорее с удивлением, чем со страхом уточнил Ершик. Он был уверен, что все мутанты, о которых слышал, питаются только человечиной.

– Может, и едят. Но не на станции. Кто-то из комиссии даже подумал, что они убивают, чтобы очистить территорию. Захватить для себя, понимаешь? И не повезло тем, кто им на пути попался. В общем, уехала комиссия обсуждать, какие принять меры… Вот ты тоже предлагаешь свет не выключать. А поможет ли?

– Откуда я знаю, если никто не пробовал?

– Попробуем, но сегодня поздно уже. Пока вот смог только своего старого знакомого Самарина найти и сюда вызвать. Ты же с ним приехал? Пойдем-ка, парень, со мной, в кабинете переночуешь.

Железная дверь защитит от некрупной твари – тут куда лучше, чем на платформе. Но стало стыдно перед самим собой: друг ушел в темноту даже без брони, а он будет прятаться? Инстинкт самосохранения подсказывал: сиди и не высовывайся, а Старому за его неустрашимость платят более чем щедро. И если пропадет он там, тебе-то что, подумаешь, знакомы немного – не родственник… Но Ершик уже обиделся на всех сразу, довольно-таки неуважительно хлопнув дверью, и тут же об этом пожалел, увидев серый мрак, еле различимые колонны по центру и палатки между ними, куда давно уже попрятались более осторожные люди. Теперь вот будет всю ночь дрожать, как мышиный хвост.

Ему казалось, что он уже вечность сидит между колонной и палаткой: ноги затекли, сумка с книгами на груди – ненадежная защита, но напрашиваться к кому-то в дом переночевать… После страшного туннеля, ведущего к Сухаревской, существа из плоти и крови уже не очень-то пугали, к тому же отсюда было слышно отдаленное эхо выстрелов: Старый и остальные сейчас всех мутантов перебьют, и на станцию никто не сунется. Хотя бы потому, что твари заняты, им не до людей. А если автоматный огонь, наоборот, выгонит их из депо прямо на станцию? Хоть бы охрану поставили! Теперь он точно знал, что выражение «кровь стынет в жилах» – не фигура речи. Да, ждать-то, оказывается, не так просто, и каждый далекий выстрел, громким хлопком вылетающий из жерла туннеля, казался последним. И если он последний, что же будет означать наступившая тишина? Что твари закончились? Или разведгруппа погибла вся до единого?