Они не те, кем кажутся (сборник)

Девчонке было лет тринадцать, Ершик обрадовался, что наконец-то и он сможет посмотреть на кого-то сверху вниз. А она намного симпатичнее Ритки. Хотя если вспомнить, что Старый говорил о женщинах, не все в этом сложном вопросе определяется внешностью…

Глава 7 «Нас утро встречает прохладой…»

Хозяин жилья Георгий Иванович был расстроен и сердился на Ершика, рискнувшего зачем-то остаться ночью на платформе. Но ругаться, как наемник, он, конечно же, не стал, только неодобрительно покачал головой. Слышали бы они оба маму и ее выражения! Хотя нет, пожалуй, у Старого голос погромче будет…

– Оставить тебя там одного – это для меня непростительно, все-таки учитель, педагог. Но я же сам видел, как ты заходил к начальнику станции…

– Вот как зашел, так и вышел, – буркнул мальчик, не желая признавать, что не прав.

– Страшно было?

– Еще как… – Притворяться храбрецом уже бесполезно, Майя все равно видела, как он не мог на ноги встать самостоятельно.

– Говорят, что смелый не тот, кто страха не знает, а тот, кто его преодолел, – назидательно и в то же время ободряюще сказал Георгий Иванович.

– Так ведь тварь-то не я убил, а Старый. Он и раньше мне говорил, что страх потерял.

– Расскажи о нем, кто твой друг, откуда взялся?

Ершик задумался, можно ли пересказывать откровения Старого: с одной стороны, жил он раньше как раз на Красной Линии, начальник станции сам обратился к нему за помощью, зная, что он собой представляет. С другой стороны, знает-то руководство, а рядовые граждане его опасаются – вдруг что ему в голову взбредет? Не получится ли, что Ершик сплетни распускает? Так ведь его ж никто не заставляет все рассказывать.

– Фамилия его Самарин…

– Слышал я эту историю, – кивнул пожилой учитель. – Фрунзенская… Несколько лет назад там перестрелка случилась, бандитский налет, много народу погибло, потому что никто не ожидал, подготовиться не успели. А когда с блокпостов вооруженных людей собрали, уже поздно было. На станции оставалось несколько бойцов, и Самарин среди них, – сумели организовать оборону, только вот гражданские-то и укрыться не успели. Кто за колонной спрятался, тем повезло. А кто посередине… У многих родные погибли, а у Самарина прямо на глазах жену застрелили. После он и двоих оставшихся пленных добил. Сам, без суда, не дожидаясь, чтобы их официально приговорили. Всю вину на себя взял, хотя там наверняка еще и охранники тюрьмы поучаствовали. Потому его самого к стенке не поставили, а только выгнали и запретили возвращаться. Куда ему было возвращаться-то? У меня ученики на той станции живут, вот рассказали… И начстанции у нас из тех краев, хорошо помнит, кого Берсерком называли… Прозвище у Самарина такое было до женитьбы, говорили, приручила его Наталья. Но ненадолго, так и не пожил он по-человечески.

Ершик и Майя в один голос спросили:

– А что такое «берсерк»?

Ершик улыбнулся – только сейчас и прошла нервная дрожь в коленках, смех девчонки разрядил обстановку. А Георгий Иванович сел поудобнее.

– Поскольку спать все равно никто не собирается, а до утра еще много времени, я вам расскажу о варягах, а заодно о норманнской теории и Рюрике…

Никогда еще Ершик не слушал такой увлекательной лекции, сна не было ни в одном глазу. Настоящей школы на Рижской не было, обучали только письму, чтению и арифметике, до остального доходили своим умом. Кто хотел, конечно. Если поспрашивать людей, многие могли рассказать о географии: народ собрался из разных мест, каждый рассказывал о своей родине. Вот только если карту рисовать с их слов, получился бы, как шутил Сан Саныч, глобус Украины. А также еще отдельно глобусы Азербайджана, Таджикистана и Китая – хорошо, что настоящая карта мира нашлась в одной из книг и все расставила по своим местам. Но никакая карта не могла заменить живого рассказа.

«Нас утро встречает прохладой,
Нас ветром встречает река!..» —

вдруг заорала откуда-то музыка, и Ершик подскочил от неожиданности – у них на станции такого общего будильника не было. Песня звучала из динамиков оповещения. Он огляделся по сторонам: поспать удалось не больше часа, а хозяин дома и его дочь уже взяли в руки полотенца и собрались куда-то идти.

– А теперь переходим к водным процедурам! – бодрым голосом заявил Георгий Иванович.

– К чему? – Он еще недостаточно проснулся, чтобы вникать в странные фразы учителя.

– Умываться.

– Что, всем вместе? – Ершик представил себе три десятка человек в очереди к одному корыту. Ополоумели совсем? Или здесь это как-то по-другому?

Очередь действительно была немаленькой – так всегда происходит, если собрать одновременно всех сразу к четырем умывальникам. Ершик, зевая, думал, что стоило бы поднимать народ в три смены, и не придется всем досыпать еще минут по пятнадцать стоя. А как это сделать? Объявлять по громкой связи: первая смена – подъем! Вторая… Уборщица как раз замывала последние следы ног, что-то бормотала под нос, потом нацелилась шваброй на столпившихся людей.