Они жаждут

Через порог в вихре ветра и песка шагнул Палатазин, обмотавший лицо простыней на манер арабского головного убора. Он держал в руках картонную коробку с кольями, которую забрал из брошенного «фалькона». Гейл тут же закрыла дверь, надавив на нее всем телом. Палатазин поставил коробку на пол и размотал свой защитный покров. Ткань фильтровала воздух, и Палатазин мог дышать им сквозь зубы, но ходить по улице при таком ветре было все равно что продираться сквозь клей, когда тебя бьют по лицу мешком с песком. Рубашка насквозь пропиталась потом.

– Вы не видели никакого движения снаружи? – спросила Гейл.

– Я едва мог разглядеть что-то в пяти футах перед собой, – ответил он. – Сначала прошел мимо машины и только потом понял, где нахожусь. Наш приятель с винтовкой тоже ничего не сможет увидеть. Как там мальчик?

– Очнулся несколько минут назад, – сказала Джо. – Говорит, что его зовут Томми.

Палатазин подошел к дивану и взглянул на мальчика.

– Думаешь, он поправится? Он такой бледный!

– Ты бы тоже таким был, если бы пуля чиркнула тебе по затылку. – Она сняла холодную тряпку и потрогала лоб мальчика, наверное, в двадцатый раз за час. – Лихорадки у него нет, а вот насчет сотрясения я ничего не могу сказать. Во всяком случае, говорил он связно.

Палатазин кивнул, нахмурив брови, и снова повернулся к окну. Конечно, он обрадовался, что мальчик выжил, но теперь на нем лежала ответственность за жизнь еще одного человека. Что будет с ними, когда он уйдет? О том, чтобы взять их с собой, не могло быть и речи. Если Джо заупрямится, он напомнит ей, как она чуть не погибла прошлой ночью. А следить во время бури за тем, чтобы никто из них троих не потерялся, было бы много выше его сил. Он и в своих-то шансах пройти через весь Голливуд изрядно сомневался.

– Теперь машину полностью засыпало, – сказал он Гейл. – Дюны высотой почти до крыш.

– И вы все еще верите, что доберетесь до замка Кронстина?

– Я должен попытаться, – ответил он, не глядя ей в глаза.

– Это же больше четырех миль! Вы ведь сами сказали, что не видели дальше пяти футов от себя, тогда как вы, черт возьми, вообще узнаете, куда идти?

Палатазин показал на кобуру с пистолетом, висевшую на спинке стула:

– Я хочу, чтобы вы взяли это себе. И остатки святой воды тоже пусть будут у вас. Если я поднимусь туда… когда я туда поднимусь, мне не понадобится ничего другого, кроме молотка и кольев. Я думаю, что король вампиров каким-то образом контролирует бурю. Когда он умрет, бурю должно унести в море. А до тех пор она будет кружить над городом и, вероятно, к ночи станет еще сильней…

– Постой! – Джо поднялась со стула. – Ты считаешь, что сможешь подняться на эту гору в одиночку?

– Ты останешься здесь, Джо. Вы все останетесь. Не нужно споров, решение уже принято.

– Черта с два! Мы будем голосовать!

– Нет, не будем! – рассердился он. – Да, я один поднимусь к замку Кронстина. А ты останешься здесь, вместе с Гейл и мальчиком. У вас будет святая вода и пистолет. Предлагаю вам с наступлением сумерек спуститься в подвал и запереться там. Сохраняйте святую воду как можно дольше. Если придется стрелять, цельтесь вампиру в глаз. При некотором везении я, с Божьей помощью, доберусь до замка намного быстрей, чем смог бы, если бы мне пришлось заботиться еще и о вас двоих и раненом мальчике…

– Мы сами о себе позаботимся! – возразила Джо. – Тебе не придется о нас беспокоиться!

– Вы останетесь здесь, – строгим тоном заявил он.

– Замок Кронстина? Замок Орлона Кронстина?

Палатазин посмотрел за спину Джо. Мальчик сидел на диване, он все еще выглядел растерянным и слабым, но голос его звучал ясно.

– Так вы туда собрались? – спросил мальчик.

– Точно, – ответил Палатазин. – Как ты себя чувствуешь?

– Думаю, лучше. Но в голове по-прежнему звенит.

Палатазин улыбнулся и подошел к дивану.

– Молодой человек, скажите спасибо, что у вас вообще есть голова. Если бы рана оказалась на дюйм глубже, вы могли ее потерять. Томми, правильно?

– Да, сэр.

– Томми… а дальше как?

Томми открыл рот, но затем глаза его словно бы расфокусировались. Он поморщился и покачал головой:

– Томми… Томми… Ча…

– Не спеши. – Палатазин бросил быстрый взгляд на Джо, а потом снова посмотрел на мальчика. – Ты что-нибудь помнишь из того, что случилось с тобой прошлой ночью?

Томми закрыл глаза, пытаясь заглянуть в отражения коридора кривых зеркал, выстроившихся в его сознании. В одном из них была девушка, очень красивая девушка с длинными светлыми волосами. Она протянула ему руку и улыбнулась, но внезапно ее улыбка сделалась безобразной, и он увидел блестящие клыки, медленно выступающие изо рта. Зеркало внезапно разбилось. В следующем горел огонь, но смотреть на него было невыносимо. Потом зеркало подернулось темной рябью, в нем появились силуэты, преследующие Томми, подбираясь все ближе и ближе. Кто-то с цепью в руке грозно закричал. Зеркало треснуло с точно таким же звуком, который Томми услышал перед тем, как провалился в набитую песком утробу сидевшего по-жабьи чудища.

– Трудно думать. – Томми попятился из коридора кривых зеркал и открыл глаза. – Голова очень болит.