Они жаждут

– Доран? Но ведь он же специалист по мышечной атрофии!

– Точно. – Священник приподнял руки и мрачно усмехнулся. – Очень мило, si? Мне сказали, что то же самое было у Лу Герига[53].

– Болезнь Герига? – тихо переспросила она, уже понимая, что этому широкоплечему, здоровому на вид мужчине осталось жить от двух до пяти лет. – Мне очень жаль.

– Доктор Доран точно так же сожалеет. А я не стану больше отвлекать вас от работы.

Священник прошел мимо нее, спустился по лестнице и скрылся из виду.

IX

День сменился вечерней серостью, с востока медленно надвигалась ночь. Ветер лениво шуршал по пустыне Мохаве и охлаждался, взвиваясь над горами, окружавшими Эл-Эй. Легкие подземные толчки разбили несколько окон на Родео-драйв, следом завизжала тревожная сигнализация. С приходом ночи на холмах завыли собаки – и этой жуткой, но притягательной песне внимало вдвое больше слушателей, чем накануне.

А в небе вихрем темных листьев кружили выбравшиеся из горных пещер летучие мыши, лишь изредка их выхватывали из темноты прожекторы торгового центра или яркое сияние рекламных щитов над бульваром Сансет, анонсирующих новые альбомы «Стоунз», «Чип трик» или Рори Блэка.

X

Гейл Кларк повернула с Лексингтон-авеню на стоянку апарт-отеля «Сандал» и сразу же увидела на обычном месте разрисованный аэрографом микроавтобус Джека Кидда.

«Где же тогда он прячется? – подумала она. – Уверена, что мне не помешали бы сегодня парочка фотографий с Рамона-Хайтс!»

Она затормозила рядом с микроавтобусом, вышла из машины и направилась к дому через двор с подсвеченными зеленым пальмами. Хотя площадка была почти пуста, Гейл обратила внимание, что в окнах не горел свет. Она подошла к двери Джека и увидела, что в его номере тоже темно.

«Может быть, он поехал с друзьями за город? – гадала Гейл. – Куда он мог отправиться? Может, к ребятам из Гринписа? Или где-то продвигает свой фильм? Если так, то Трейс полезет на стену от злости».

Гейл отыскала в связке ключ от номера Джека и хотела было вставить его в замок, когда вдруг поняла, что дверь уже приоткрыта на пару дюймов. Распахнула ее шире и крикнула:

– Джек, ты дома?

Не получив ответа, она нахмурилась, шагнула в темную прихожую и долго ощупывала стену, пока не нашла выключатель.

Кофейный столик в гостиной был опрокинут, на полу в лужице воска лежали свеча, обломанная кальянная трубка и парочка книг об Энселе Адамсе и Дэвиде Хьюме Кеннерли.

– Джек? – снова позвала Гейл и двинулась по коридору в спальню.

Эта дверь оказалась заперта, и Гейл на мгновение остановилась в нерешительности, не зная, как поступить. Стояла густая, зловещая тишина, напомнившая ей ту, что окутала кладбище Рамона-Хайтс вслед за тем, что произошло там накануне ночью. Гейл вспомнила лица полицейских. Они уже приготовились зарегистрировать еще один рядовой случай вандализма на кладбище, но, когда увидели разбросанные по земле кости в лучах теплого утреннего солнца, их лица сначала побелели, а потом позеленели. Гейл подслушала, как кое-кто из них рассуждал о том, что приверженцы сатанистского культа, должно быть, замыслили что-то по-настоящему крупное или же какой-то маньяк, вроде Мэнсона, сбежал на волю и резвится теперь в свое удовольствие.

Хороший материал для статьи.

Она открыла дверь в спальню и потянулась к выключателю.

Что-то вцепилось ей в ладонь и резко дернуло за нее, костяшки пальцев и запястья взорвались от боли. Гейл закричала и вырвала руку. Она была вся в крови.

Кто-то вошел на четвереньках в приоткрытую дверь и посмотрел на Гейл ледяными голодными глазами. Это был пес Джека. Он зарычал, и Гейл увидела у него на зубах пятна своей крови. Она попятилась и прижалась спиной к стене. Две фотографии в рамках с шумом упали на пол.

Конан подкрадывался к ней, словно она была кроликом. Он прижался к полу и согнул задние лапы, готовый прыгнуть и дотянуться зубами до ее горла. Гейл стащила с плеча сумочку и медленно, очень медленно, намотала ремешок на неповрежденное запястье, рассчитывая ударить пса сумочкой по морде, когда тот прыгнет. Хотя она и не носила с собой много косметики, там все же лежала книга, а еще бумажник, набитый фотографиями и кредитными картами. «Я имею вес, – вдруг подумала Гейл и услышала эхо безумного смеха в собственной голове. – И всегда ношу его с собой». Она бросила быстрый взгляд на коридор, ведущий в гостиную, прикидывая, сможет ли раньше пса выскочить за дверь. «Ничего не выйдет, – решила она. – Господи, я и трех шагов не успею сделать, как он набросится на меня со спины!» Конан подобрался ближе. Его рычание стало низким, горловым, наполненным настоящей яростью.

– Конан, – прошептала она дрожащим голосом. – Это же я, Гейл. Стой на месте, малыш. Стой на месте.

Она осторожно занесла руку для удара сумочкой.

Пес рванулся вперед, но вдруг замер в каком-то футе от нее. Глаза его потускнели, он наклонил голову набок, словно прислушиваясь к ультразвуковому свистку вроде тех, что можно купить в любом зоомагазине. Не задерживаясь больше ни на секунду, Конан прыгнул мимо Гейл, бросился по коридору и юркнул во входную дверь.