Оно-но-Комати

Вдруг чьи-то сильные руки сдавили моё горло и сдавили так, что я не могла дышать. Я отбивалась, как могла, затем на мои глаза была одета чёрная повязка, чтобы я не могла видеть ничего вокруг себя. По отвратительному смраду и влаге я поняла, что очутилась в сарае. В течение нескольких дней я пребывала злесь совершенно одна, ощущая свою беспомощность и одиночество по каплям дождя, часть из которых падала внутрь сарая на солому.

Каждая дождевая капля падала на подстилку, и это отражалось в моём сознании, потому что мне казалось, что подобные звуки усиливались многократно, несмотря на то, что они были тихими.

У меня оказалось время подумать над собой, над своей жизнью, но ничего не думалось. Здесь было темно и жутко. Сколько дней я там находилась, я не знала; время подобно реке, текло только впрёд, не оставляя ни малейшего шанса на человеческие слабости и ошибки.

За эти дни в моё убежище никто не приходил, не приносил мне еды и питья. Мои руки и ноги были связаны, я поняла, что они были прикованы к чему-то тяжёлому.

Я дёрнула цепи, но они не поддались, с каждым днём мои движения становились всё слабее и слабее. На третий день силы покинули меня, их даже не оказалось на то, чтобы сопротивляться. «Что жизнь моя? Она не сулит мне радости и счастья. Быть может, этот мрачный сарай, этот неведомый похититель – персты судьбы моей? Быть сожет, это – хороший шанс для меня покинуть этот мир? Я слишком долго задержалась на этом свете. Быть может, боги не отвергнут меня, если я предстану перед ними и раскаюсь в том, что я не смогла изменить в своей жизни?»

В темноте, когда наступила ночь, я попыталась дёрнуть руку, надеясь, что освобожусь от сдавливающих цепей. Напрасно….всё напрасно.

На четвёртый день утром, когда тонкий луч пробился сквозь стены сарая, дверь открылась, я услышала чьи-то шаги. Человек остановился напротив меня. Одним движением руки он сдёрнул повязку с моих глаз. Свет ослепил меня – так бывает, когда ты постепенно привыкаешь к темноте, а затем свет кажется тебе слишком ярким и раздражающим.

Передо мной стоял Джун – сын г-на Ичиро, он с ненавистью смотрел на меня, я слышала его тяжёлое дыхание, но мне было не до этого. Мой желудок урчал, ноги стали ватными от недостатка сил в них, ещё немного, и я упаду, потеряю сознание. О, только бы не лишитсья сознания здесь и сейчас перед этим человеком, который так сильно ненавидел меня. Только бы не умереть перед тем, кто тебя презирает! Он протянул мне кувшин с водой, я хотела напиться, однако Джун-сан демонстративно вылил на сено воду. На его полном презрения лице возникла улыбка. Это была улыбка врага, а не друга. Оглушительный смех наполнил пространство сарая; он стоял у меня в ушах. Этот дикий смех.

– Прошу вВс, г-н, дайте мне воды….я умираю от жажды…..прошу Вас.

– Я дам тебе не только воды, но и еды, если….

– Если что?

– Если ты придёшь к моему отцу и скажешь, что хочешь уехать отсюда, что тебе не нужны его деньги, подарки…..ничего не нужно, потому что……

– Потому что? – спросила я.

– Потому что ты ненавидишь его.

– Ненавижу? Но…..

– Скажи эти слова, и тогда ты не умрёшь.

– Моя жизнь не интересует меня, г-н Джун-сан.

– Возможно, но тебя интересует жизнь моего отца, ведь ты – такая благородная, как все потаскухи.

– Что Вы сделаете с ним?

– Если ты не покинешь в ближайшее время это селение, мой отец будет отравлен.

– Вы шантажируете меня?

Он промолчал, приблизился ко мне вплотную.

– А ты всё ещё красива, несмотря на несклько дней голода. Будет неальновидно с моей стороны, если я не попользуюсь тобой, как все эти мандарины и чиновники до меня.

Сил совсем не оставалось для сопротивления. Когда всё было кончено, я оделась, кимоно было разорванным. Джун бросил мне какую-то тряпку:

– Прикройся этим, чтобы отец ничего не заподозрил.

Он ухмыльнулся:

– И помни, если сделаешь всё, как нужно, отец будет жить.

– Неужели, Вы способны убить его, г-н? – спросила я, накинув на себя протянутый мне лоскут ткани      . Его едва хватило, чтобы прикрыть моё тело, ноги оставались открытыми. Джун махнул рукой, тоже одеваясь после проявления страсти.

– Тебе не привыкать, потаскуха, – презрительно бросил он.

Вдруг в едином порыве я встала перед ним на колени, осознание собственного унижения отошло куда-то на второй план.

За стенами сарая вновь забарабанил надоедливый дождь, однако воздух оставался всё ещё тёплым. Так иногда бывает.

– Прошу Вас, г-н, убейте меня! Умоляю вас! Мне больше не нужна моя собственная жизнь, которая уже давно стала убогой. Прошу Вас, убейте меня, г-н! Что Вам стоит, ведь Вы знаете все приёмы самураев, Вы уже сталкивались со смертью. Разве не так? Убейте меня, г-н!

Мой порыв, казалось, обескуражидл Джуна, он попятился назад. Впервые я прочла в его взгляде страх и смятение, хотя совсем недавно этот человек оскорблял меня и гордился своей силой и влиянием.

– Убейте меня, г-н! Убейте!

– Замолчи!