Оно-но-Комати

Ичиро был вдовцом, его взрослые дети разъехались по всей Японии, успев уже создать свои собственные семьи. Дети о нём давно забыли, приезжая лишь в положенное время за деньгами, которые, как они считали, их отец обязан был им отдавать.

Кольцо сплетен с каждым днём сгущалось надо мной, я чувствовала дискомфорт. Ночами глаза Ичиро разгорались страстью, и он вдруг на моих глазах становился совсем молодым. Он любил мои стихи и просил читать их прямо в постели, и я чувствовала, лишь один он во всём селении, не считая слуг, был неравнодушен к моим стихам. Моё время прошло, и при дворце в Киото появились иные поэтессы, восхваляющие дворцовую жизнь и интриги. Мои же стихи были направлены на человека и его чувства, мне претили людские интриги, я бежала от них, как и от тех людей для которых интриги становились подобно воздуху. Часто я видела, как г-н Ичиро вытирал слёзы, пытаясь скрыть от меня свои слабости и чувствительность; однако я не подавала виду, что замечала в нём это качество. Он хорошо платил Наоми за меня, делал мне щедрые подарки, он восхищался мной и моими стихами, он был добр ко мне. Чего ещё я могла желать? Любви. Но её не было. Она ушла после смерти императора и его самурая Фуку-Кёси.

Всё прошло, всё изменилось, изменился мир вокруг меня, но не я сама….. Сердце моё тосковало по сёстрам, которых я так давно не видела и мечтала увидеть, но где они? Хакира скрылась в неизвестном направлении вместе с моей дочерью, спасаясь от гнева императора Монтоку и его бабки Татибаны.

Кимико стала служительницей культа синто, разочаровавшись в любви и жизни. Вспоминая Кимико, я пообещала себе, что обязательно разыщу её, я пообещала себе, что найду Хакиру с Мивой, чего бы мне это ни стоило. Одно непредвиденное обстоятельство заставило меня возвратиться в городок Шайори и в гарем г-жи Наоми. Гонец привёз весть о том, что к г-ну Ичиро едет сын из Киото, до которого дошли сплетни «о развратной гейше, некогда погубившей нашего бывшего императора Ниммё». После ужина г-н Ичиро долго крутил свиток в руке, затем положил его на стол, посмотрел на меня.

– Мой сын Джун возвращается из Киото, – произнёс Ичиро, обратившись ко мне.

– Господин, я уеду, когда Вы скажете мне об этом.

– Нет……Ты будешь жить здесь, я хочу жениться на тебе, Оно. Ты хочешь этого?

– Я хочу то, что желает мой господин, – ответила я.

Однако глаза Ичиро продолжали наблюдать за мной.

– Прошу тебя, скажи не то, чему ты столько лет была научена в заведении г-жи Наоми, скажи то, что ты думаешь. Скажи о своём жалении, Оно.

Я отложила в сторону пиалу с рисом, бросила беглый взгляд на Йошинори, игравшего на своём самисяне.

– Если Вы хотите знать о моих желаниях, г-н, то их нет. Меня нигде не ждут в этом мире, и если я найду приют возле Вас, то лучшей судьбы нет для меня.

Ичиро задумался:

– Мои дети не одобрят этого. Они считают, что я содержу тебя на те деньги, которые должны принадлежать им.

– Я сочувствую Вам, г-н.

Что ещё я могла сказать тогда? Как могла я его утешить, успокоить, да и нужно ли это было?

….После новолуния возле дома остановилась роскошная повозка, из которой вышел молодой господин в военной форме. Он был обрит наголо, как считалось модным по тем временам. Когда он постучал в дом, Йошинори прекратил играть, всё стихло, и стало как-то совсем неуютно, потому что я привыкла к звукам, они стали неотъемлемой частью моей жизни.

Ичиро допил чай и не сошёл с места.

– Открой, Оно, – произнёс он, обравтишись ко мне.

– Но…, г-н, это…..это, возможно, Ваш сын приехал из Киото.

– Ну и пусть. Он – мой сын, но не господин и не хозяин надо мной.

Я открыла дверь, неловкость моя ещё более усилилась, когда молодой посетитель смотрел на меня, будто, изучал противника. Мне показалось, что я перестала дышать, но дышать я не перестала, просто, напряжение, возникшее между гостем и мною, усилилось и продолжало расти.

– Я – Джун-сан, приехал из Киото к своему отцу. Быть может, Вы пропустите меня в дом, чтобы я мог обнять его.

Я отошла от двери, пропустив молодого господина. Он подошёл к отцу и поклонился ему, как полагалось по этикету.

– Здравствуйте, отец. Я приехал сюда, чтобы увидеть ту расптуную женщину, на которую ты тратишь наши семейные деньги. Это – она? – он показал на меня пальцем. Я видела, как г-н Ичиро тяжело вздохнул, отставил от себя допитую чашку с чаем, я хотела налить ещё, но он остановил мой порыв.

– Отдохни, Оно-но Комати. Мне нужно поговорить с этим невежливым и грубым мужчиной, котрый позволил себе высказаться о тебе подобным образом.

– Отец, неужели память о нашей почившей матери для тебя уже ничего не значит?

– Мёртвым – мёртвое, живым – живое, сын. Твоя мать ушла от нас очень давно, и до сих пор в течение всей своей жизни, я сущестовал в одиночестве. Я воспитал вас, дети мои, я отдавал всё вам, всю свою заботу и молодость. Ты стал уважамым человеком, Джун-сан, ты находился на службе у императора, и теперь после всего ты смеешь упрекнуть меня?! Было время, когда по всей Японии существовали храмы, построенные в честь этой женщины.