Оно-но-Комати

– Верно, это так, – произнесла я, обойдя почти все сундуки с самоцветами, браслетами, ожерельями.

Взгляд императора Монтоку, наблюдавшего за всей этой сценой, стал жёстким и злым. Он сжал кулаки, но ничего не сказал. Фуку-Кёси приложил ладонь к своему сердцу и вновь склонился передо мной:

– Так ты примешь мой дар, богиня?

– Приму, но здесь кроме меня присутствуют и другие богини. Будешь ли ты счастлив, если эти украшения засияют на их телах, и радость затронет их сердца и взгляды?

– Ты вольна распорядиться всем этим по своему усмотрению.

– Значит ли это, что ты покупаешь богиню на этот вечер?

Наши взгляды встретились.

– Если она сама этого пожелает, – произнёс Фуку-Кёси.

Монтоку приблизился к красавцу самураю, в течение некоторого времени они испепеляли друг друга взглядами, вокруг воцарилось напряжение. Самураи императора окружили пришельца, готовые схватиться за мечи по первому приказу Монтоку.

– Ты ещё пожалеешь об этом, собака!

Император со свитой покинул залу. Наоми и я со страхом наблюдали за тем, как они удаляются. Напряжение медленно развеивалось, я заметила, щёки у г-жи Наоми порозовели, вновь возник утраченный блеск в глазах.

– О, боги! Он узнал тебя! Он узнал…, – прошептала она, посмотрев на меня.

– Что Вы имеете в виду, г-жа?

Я подошла к ней, чтобы помочь хозяйке прийти в себя, взяла её за руку, так как Наоми искала опору и не находила её.

– В его глазах было столько ненависти, какой я никогда не видела, – призналась Наоми.

– Что Вы имеете в виду, г-жа? – спросила я, протянула ей бокал сакэ, который хозяйка приняла, осторожно выпила, затем она немного отдышалась и продолжила:

– Монтоку не умеет прощать, он так же коварен, как и все фудзивара в отличие от эмиси, на которых полагался покойный император Ниммё. Теперь эмиси в опале, а наглые фудзивара продолжают разорять страну.

Она бросила на меня полный страха взгляд:

– Ты права, дорогая, тебе нужно на некоторое время уехать отсюда, потому что Монтоку обязательно отомстит, он сравняет с землёй моё заведение, и я буду разорена. О, боги, для чего же вы собрали всех вместе, чтобы враги могли лишний раз испытывать ненависть друг к другу?

Я помогла ей сесть в зале на почётное место, где только что сидел император Монтоку. Наоми охотно заняла его.

– Нужно начинать наше представление, г-жа, сегодня День Прославление всех богов, и мы не можем пренебречь нашими обычаями. Возможно, боги ещё смилуются над нами и усмирят гнев нашего императора.

Наоми посмотрела на меня, затем бросила взгляд на слуг, несших сундуки с украшениями.

– Унесите всё это в дом, – распорядилась она, затем воззрилась на меня:

– Ты права, Оно-но. Боги могут смилостивиться над нами, но….

Вновь заиграла музыка настроенных инструментов, минутный конфуз прошёл, все готовились увидеть феерию, которую ждали целый год.

– Но пообещай мне, Оно-но, что покинешь городок Шайори, как только закончится представление.

Фуку-Кёси выступил вперёд, убрал в ножны свой меч, поклонился хозяйке. Его лицо выражало бесстрашие, и это ещё больше вызвало моё симпатию к этому загадочному самураю.

– Г-жа, позвольте мне увезти ту, что является богиней, – произнёс он, – мы исчезнем, и отныне эта опасность, которую Вы чувствуете и думаете, что она исходит от нас, исчезнет так же, как и исчезнем мы.

Моё сердце вновь сильно забилось, потому что симпатия к этому непонятному человеку выросла во мне, мне вдруг захотелось, чтобы он тотчас увёз меня отсюда, подальше от людских страстей. Но что же рождалось в моём сердце к этому человеку? Разве не страсть? И могло ли это вновь зарождавшееся чувство, называться любовью? Я не знала. Тысячи вопросов возникали внутри моей головы, рассыпались и тут же рождались заново.

Наоми с удивлением посмотрела сначала на Фуку-Кёси, затем на меня. Наконец, она улыбнулась, и напряжение окончательно спало.

– Оно-но, ты ещё умеешь воспламенять мужские сердца, и это – важное качество для гейши. Мне не хотелось бы тебя отпускать, однако…..это всё, что мне остаётся делать в возникших обстоятельствах. Что ж, я отпускаю тебя; отныне ты свободна.

В её глазах показались слёзы, которые г-жа пыталась тщательно скрыть.

– Мне будет не хватать тебя, дорогая. Этот маленький городок нуждается в поэзии и танцах, и эти юные гейши, – она обвела взглядом девушек-гейш, готовящихся к выступлению. Многие из них волновались, потому что для некоторых девушек сегодняшний выход на сцену являлся первым в их жизни публичным выступлениям, когда жаждущие взгляды клиентов пожирают твоё тело, чтобы затем заплатить за него и уложить в постель, сделать с ним всё, что подсказывали им их пошлые фантазии. Но что они могли сделать? Они были в лапах Злого Рока, как и я когда-то…..

– Эти юные гейши годятся лишь для постельных утех.

– Не говорите так, г-жа, – возразила я, – возможно, какая-нибудь из этих юных девушек-гейш привнесёт с собой любовь к поэзии и искусству.

Наоми поморщилась:

– Вряд ли, ты только взгляни на них, Оно, их глаза пустые, их уста ничего не несут кроме похоти…..Я устала от этой похоти….устала…..