Опасная профессия

Валентин Федорович Турчин стал моим близким другом в Обнинске в 1964 году. Я уже писал о нем (см. главу 5) как о капитане обнинской команды КВН, победившей в телевизионном турнире команду Дубны. Эта победа сделала Турчина известным не только в Обнинске. В то время он работал в теоретическом отделе Физико-энергетического института (ФЭИ), где изучал проблемы, связанные с работой реакторов на быстрых и медленных нейтронах. К тридцати трем годам (он родился в 1931-м) Турчин защитил докторскую диссертацию и мог рассчитывать на блестящую академическую карьеру. В 1964 году, после публикации монографии «Медленные нейтроны», он увлекся кибернетикой и решил изменить направление своей научной деятельности. До 1964 года кибернетика в СССР почти не развивалась и считалась буржуазной наукой. Реабилитация классической генетики, после смещения Хрущева, помогла и реабилитации кибернетики и некоторых других научных отраслей. Научные дисциплины перестали делить на идеалистические и материалистические. Кибернетика возникла как научная дисциплина лишь после войны, вместе с появлением компьютеров, или электронных вычислительных машин, первоначально изобретенных в Великобритании для расшифровки германских военных кодов. Кибернетика развивалась как наука об общих закономерностях передачи информации (в машинах, в живых организмах и даже в обществе). Однако быстро появилась и другая крайность – кибернетику стали называть наукой наук. Специалисты в области кибернетики нередко считали возможным для себя выдвигать и разрабатывать концепции и идеи в политэкономии, социологии, истории, биологии и множестве других наук, не обращаясь к трудам и открытиям основоположников.

В 1965 году Турчин перешел на должность старшего научного сотрудника в Институт прикладной математики АН СССР, который возглавлял президент Академии М. В. Келдыш, и вскоре сделал крупный по тому времени вклад в науку о компьютерах – создал новый компьютерный язык, названный РЕФАЛ. Он стал заведующим лабораторией института. В Москве у Турчина, человека яркого и общительного, быстро появилось много новых друзей, среди них Рой и Владимир Лакшин. Физик Юрий Живлюк познакомил в 1970 году Турчина и с А. Д. Сахаровым. В то время я встречался с Валентином редко, и история со знаменитым «Открытым письмом А. Д. Сахарова, В. Ф. Турчина и Р. А. Медведева руководителям партии и правительства», составленным в феврале или в марте 1970 года, стала для меня неожиданностью. Инициатором этого письма был именно Турчин, который подготовил основной текст. Главная идея письма, вполне лояльного по стилю и содержанию, состояла в том, что демократизация общества коррелирует с научно-техническим прогрессом. Демократизация советской системы, к которой призывали авторы, должна привести и к ее быстрому экономическому развитию: «Демократизация должна способствовать сохранению и укреплению советского социалистического строя, социалистической экономики и наших культурных достижений и социалистической идеологии…»

По замыслу Турчина, как пишет А. Сахаров в своих «Воспоминаниях», «подписать письмо должны были пользующиеся влиянием люди либеральных взглядов – академики, писатели, кинорежиссеры и т. п.» (Париж, 1990. С. 397). Сахарову идея понравилась, но он серьезно изменил первоначальный текст и, как сам потом признавал, довольно неудачно. Первые академики, к которым обратился Сахаров, – Л. А. Арцимович, П. Л. Капица и М. А. Леонтович – подписывать «Письмо» отказались. В итоге этот документ подписали лишь Сахаров, Турчин, а затем по их просьбе и Рой Медведев. Этот шаг и стал началом активного диссидентства Турчина.