Опасная профессия

К этому времени он написал научно-популярную книгу «Феномен науки», в которой рассматривались история науки и эволюция с позиций кибернетики. Книга была одобрена издательством «Советская Россия», и в 1973 году уже планировался ее выход в Москве. Автор получил и отредактировал верстку. Однако после подписания Турчиным протестов по поводу начавшейся в прессе кампании против Сахарова издательство, по директиве сверху, расторгло договор и рассыпало набор книги. Сам Турчин вскоре был уволен из института через лишение допуска к секретным материалам. Я уже писал (см. главу 21), что Валентин сумел переслать микрофильм верстки своей книги мне в Лондон. Я предложил ее для издания сначала издательству «Macmillan», но получил отказ. Издательство «Oxford University Press» после трехмесячного рассмотрения вернуло рукопись. Я отправил ее в США в «Columbia University Press». Там книга получила хороший отзыв от крупного ученого и историка науки профессора Лорена Грехема (Loren R. Graham), читавшего в Колумбийском университете лекции по истории науки. По доверенности Турчина я вскоре подписал договор на издание этой книги, который предусматривал и выплату небольшого аванса. Перспектив получить работу по специальности, во всяком случае в Москве, у Турчина не было. В конце 1974 года он запросил разрешение на поездку в США для чтения лекций. Его приглашал директор Федерации американских ученых (FAS) Джереми Стоун, приезжавший Москву в 1973 году. В разрешении было отказано уже при рассмотрении характеристики с последнего места работы. В ней отмечалась заслуга Турчина в создании метаязыка РЕФАЛ, но в заключительном пункте говорилось, что заявления Турчина «для представителей буржуазной прессы, оправдывавшие поведение академика Сахарова, были единодушно осуждены общим собранием работников института».

У меня с Валентином Турчиным велась активная переписка, и я старался помочь его семье, в основном отправкой книг-альбомов по живописи и русской классики, но и нескольких посылок с разными вещами. В Лондоне в 1974 году (и позже) существовал небольшой польский торговый центр, который специализировался на отправке вещевых посылок в Восточную Европу и СССР. В этом центре, купив товар (в основном одежду и обувь), обычно недорого, можно было его упаковать для отправки и тут же оплатить не только почтовые расходы, но и пошлину. Доставка гарантировалась, а получатель в СССР уже ничего не должен был платить. Такие посылки я периодически отправлял нашему Саше, Рою, Турчину и некоторым другим родственникам и друзьям.

Положение Турчина, не имевшего работы, было трудным. Как научный сотрудник режимного института, обслуживавшего советские космические программы, нередко секретные, он не мог получить визу на эмиграцию или просто на поездку в западную страну, не пройдя период охлаждения, срок которого не был определенным.

В возникших среди диссидентов дебатах, связанных с поправкой Джексона и разрядкой, которые я обсуждал в предыдущих главах, Турчин выступал с поддержкой позиции Сахарова. У него, конечно, были для этого и личные мотивы. Трудно представить, что он действительно верил в способность сенатора Джексона изменить внутреннюю политику СССР.

Совершенно неожиданно в ноябре 1974 года я получил от Валентина длинное, на восьми страницах, письмо, отпечатанное на машинке и явно подготовленное для распространения. Вместо обычного «Дорогой Жорес» оно начиналось сухим «Жорес Александрович!»: