Опасная профессия: писатель

Знала ли Галина Бениславская в тот момент, что затеянная любовная «игра» окончится трагически для нее? Очевидно, нет.

Через год. 26 августа 1924 года: «Вот, как верная собака, когда хозяин ушел – положила бы голову и лежала, ждала возвращения».

До чего верный это народ, женщины! И как неблагодарны подчас бывают мужчины!

Августа Миклашевская вспоминала позднее о Бениславской: «Сколько у нее было любви, силы, уменья казаться спокойной. Она находила в себе силу устранить себя и сейчас же появляться, если с Есениным стряслась какая-нибудь беда. Когда он пропадал, она умела находить его. Каждый раз, встречаясь с Галей, я восхищалась ее внутренней силой, душевной красотой. Поражала ее огромная любовь к Есенину, которая могла так много вынести, если это нужно было ему».

Большую помощь оказывала Бениславская поэту и в финансовых делах.

«В делах денежных после возвращения из-за границы он очень запутался, – пишет она в воспоминаниях. – Иногда казалось, что не выпутаться из этой сети долгов. Приехал больной, издерганный. Ему бы отдохнуть и лечиться, а деньги только из «Стойла». Писать он не был в состоянии, так как пил без передышки. По редакциям ходить утраивать свои дела, как это писательские середняки делают, в то время он не мог, да и вообще не его это было дело. Часто говорят про поэтов: «он не от мира сего», и при этом рисуется слащавый образ с длинными волосами и глазами, устремленными в небеса – в мечтах и грезах, мол, живет. Не знаю, как вообще полагается поэтам. – Знаю одно – С. не был таким слащавым мечтателем с неземными глазами, но вместе с тем трудно передать, насколько мучительно было для него это добывание денег. Его гордость не мирилась с неудачами, с получением отказа. Поэтому, направляясь в редакцию, он напрягал все нервы, чтобы не нарваться на отказ. Для этого нужно было переводить свою психику на другой регистр…

Одно он знал и понимал: за стихи он должен получать деньги. Заниматься же изучением бухгалтеров и редакторов – с кем и как разговаривать, чтобы не водили за нос, а выдавали, когда полагается, деньги, – ему было очень тяжело, очень много сил отнимало…»

И вот эту изнурительную и унизительную работу по добыванию денег, по крайней мере ее большую часть, взяла на себя Бениславская. Она ходила вместо Есенина по редакциям и, где жалобами, где требованием, где слезой вышибала причитающийся поэту гонорар.

Странно, но так уж сложилось, что две национальные гордости России – Александр Пушкин и Сергей Есенин всю жизнь провели в тисках безденежья, из-за нехватки средств мучились, переживали, тратили массу дополнительной энергии, растрачивали свою душу на «презренный металл». Разные эпохи. Но одна и та же ситуация. Пушкину нужны были деньги, чтобы его любимая Натали жила так же достойно, как и другие знатные петербургские дамы. Есенин… Есенин часто говорил: «Я хочу быть богатым!» или: «Буду богатым, ни от кого не буду зависеть – тогда пусть покланяются!» Богатый для него было синонимом «сильный», «независимый», «свободный». Деньги Есенину нужны были не только для себя, но и для «меньшей братии», которая его окружала – собутыльники, приятели, друзья, а также для близких и родных, к нуждам которых Есенин всегда был очень отзывчив.

Кстати, коль разговор зашел о «друзьях» Есенина, то надо отметить, что Бениславскую, как и ранее Зинаиду Райх, вся эта «кувырк-коллегия» встретила в штыки. Тихий Есенин, привязанный к дому и к любимой женщине, им был не нужен. Поэтому все время возникали попытки изолировать Галину Бениславскую от поэта и даже родился план «убрать ее в два счета».

Была запущена версия, что Бениславская – агент ЧК и приставлена следить за Есениным. Да, она действительно короткое время работала на Лубянке секретарем, но никаких заданий по слежке и наблюдению за Есениным не получала.

Кому-то очень хочется связать и сегодня «дело Есенина» со спецслужбами – мол, ЧК, ГПУ следили, «шили» на поэта документы и в конечном счете убили. На мой взгляд, все это чушь. У доблестных наших чекистов есть немало своих грехов, и не надо на них вешать дополнительные.

Что касается Галины Бениславской, то тут дело яснее ясного: она любила Есенина, была бескорыстно ему верна, понимала всю пагубность такого влечения к нему и даже пыталась своеобразным способом избавиться от наваждения. Что из этого вышло? Обратимся к ее воспоминаниям. Вот что она записала в дневнике за 1925 год (точной даты нет).

«Это – последняя глава первой части. Авось на этом моя романтика кончится. Пора уж.