Опасная профессия: писатель

Вот только две выдержки:

«Я всю жизнь куда-то шел. Ничего, думал, приду. Куда? В Париж? В Венецию? В Краков? Нет, в закат».

«Я вспоминаю, что всю жизнь мешала мне жить постоянно появляющееся соображение, что прежде чем начать жить спокойно, я должен отделаться вот от этой заботы… Забота рядилась в различные личины: то была романом, который я собирался написать (вот напишу роман и буду жить спокойно!), то квартирой, которую нужно было получить, то ликвидацией ссоры с кем-либо, то еще каким-нибудь обстоятельством. Однако, что бы ни было выполнено, я никогда не мог сказать себе: ну вот, наконец-то теперь я буду жить спокойно. Очевидно, самое важное, что надо было преодолеть, чтобы жить спокойно, это была сама жизнь. Таким образом, можно свести это к парадоксу, что самым трудным, что было в жизни, была сама жизнь: подождите, вот умру и тогда буду жить!..»

Удивительно точно замечено, не правда ли?..

Юрий Карлович Олеша был из породы мастеров русской словесности. Именно он мог написать такую звучную и печальную фразу: «Вы прошумели мимо меня, как ветвь, полная цветов и листьев».

«Я твердо знаю о себе, что у меня есть дар называть вещи по-иному… – признавался писатель. – На старости лет я открыл лавку метафор… Я предполагал, что разбогатею на моих метафорах. Однако покупатели не покупали дорогих; главным образом покупали метафоры «бледных как смерть» или «томительно шло время», а такие образы, как «стройная, как тополь» прямо-таки расхватывались. Но это был дешевый товар, и я даже не сводил концы с концами. Когда я заметил, что уже сам прибегаю к таким выражениям, как «сводить концы с концами», я решил закрыть лавку. В один прекрасный день я ее закрыл, сняв вывеску, и с вывеской под мышкой пошел к художнику жаловаться на жизнь».

Как-то Юрий Олеша, чуть захмелев, все допытывался у своего молодого коллеги по перу Александра Гладкова:

– Нет, все будет хорошо. Правда? Я так думаю… Все будет хорошо! Да?

Хорошо для Юрия Карловича уже не стало. Валентин Катаев в повести «Алмазный мой венец» рассказывает, как однажды поздно ночью они с Олешей ждали трамвай. Олеша сказал: ничего не получится, я невезуч. В этот момент в темноте послышался перестук трамвайных колес. Но вдруг трамвай, не доехав до остановки метров двадцать, остановился и – уехал задом опять в темноту. Я же говорил, тоскливо сказал Олеша. Кажется, это едва ли не метафора его собственной литературной судьбы: трамвай был совсем рядом, но сесть в него так и не удалось.

«Три толстяка» начинаются такими словами: «Время волшебников прошло. По всей вероятности, их никогда и не было на самом деле…»

Нет, Юрий Карлович Олеша не прав. Он сам был волшебником. Владел лавкой самых сказочных метафор. Но, к несчастью, этот волшебник жил в жестокий прозаический век. Век-волкодав загрыз Осипа Мандельштама. И он же придушил Юрия Олешу.

Изломы судьбы одной поэтессы. Адалис (1900–1969)

Золотые перья в основном в руках мужчин. Разве это справедливо? Есть Ахматова, есть Цветаева. А вот Адалис? Перо, возможно, не золотое, но уж точно позолоченное, серебряное. О ней и пойдет речь.

Аделина Адалис (настоящая фамилия Ефрон) – поэтесса. Незаслуженно забытая.

От франкских войн и медленных побед,
От пленных жен и бранного веселья
Остался мне невыразимый след…

Это уж точно. Об Адалис чаще вспоминают в связи с биографией Валерия Брюсова, чем о ней самой. Такая уж литературная судьба. Удивительно литературная и более удивительная женская. С чего начать? Наверное, все же с биографической канвы.

Адалис родилась 13(26) июля 1900 года в Петербурге. Отец Алексей Висковатов умер в 1905 году, а через год скончалась мать. Девочку удочерили родственники со стороны матери, и она стала именоваться Аделиной Ефимовной Ефрон. О своих корнях написала: «Древняя рыцарская кровь моей матери слишком хорошо соединилась с простолюдинской и к тому же еврейской кровью отца». В краткой биографии 1925 года Адалис о себе написала несколько иначе: «Я родилась в 1899 году в имении моей бабушки на Литве в Беловежской Пуще. Детство жила в Литве, а еще в Петербурге и Одессе. Училась в гимназии, потом в Новороссийском университете, окончила, училась еще в Театральной школе. Я пишу стихи с 8-ми лет. А лет с 10-ти называла себя поэтессой, чем очень потешала взрослых. Так и привыкла».

Первым учителем в поэзии стал для Адалис Эдуард Багрицкий, и в Одессе в 1918 году она вошла в его «юго-западную школу», где числились Юрий Олеша, Валентин Катаев и другие будущие знаменитости.