Читаем Опасная профессия: писатель полностью

Опасная профессия: писатель

И вообще, «Я иду и не гнусь – / Подо мною мои прежние травы, / Ничего не боюсь. / Мне на это подарено право…» И далее – приехала в Москву, поступила на Высшие литературные курсы при Литературном институте, вышла замуж за писателя Радова. Начала печататься – и где? – на самых престижных площадках – в «Новом мире», в «Юности». Ее учителями стали Михаил Луконин и Евгений Евтушенко, кстати, Казакову в 60-е годы звали «Евтушенко в юбке». У Казаковой было много стихов со словом «дорога» – разъезжала и по стране, и за ее пределами – от Вологды до Токио. Основные темы стихов: дружба, любовь, верность, материнство. В начале ее творческого пути Виктор Боков спросил ее: «Девочка, мне очень нравятся ваши стихи. Но признайтесь, что на вас очень повлияла Марина Цветаева?» Казакова удивленно подняла брови: «А это кто?» Тогда она не знала никакой Цветаевой и писала по-своему. «Люби меня застенчиво», «Быть женщиной – что это значит?..», «Как просто быть счастливой в этом мире!..»

Мне не спится.В творческом процессе я.Завелась. Писать – не ловля мух.Говорят, что это не профессия…Но для хобби слишком много мук.

Сборники стихов, преодолевая поэтические муки, выходили один за другим. «Там, где ты» (1960), «В тайге не плачут» (1965), «Снежная баба» (1972), «Набело» (1977), «Сойди с холма» (1974), «Сюжет надежды» (1991), «Наугад» (1995) и другие, более 20 книг. Римма Казакова издавалась и выступала наряду с другими кумирами 60-х годов во многих залах и даже на стадионе в Лужниках.

Не боялась? Позднее она признавалась: «Я была неуверенная, робкая. И всю жизнь старалась преодолеть робость в себе. Я считала себя провинциалкой…» Кумиром Риммы Казаковой была Белла Ахмадулина – «красавица, богиня, ангел». Да к тому же всегда эффектно одетая, «хорошо упакованная», как выразилась Казакова. Конечно, она ей завидовала. Но сумела преодолеть это чувство и поняла простую истину: надо быть самим собой. И она стала Риммой Казаковой, совершенно отличной от Ахмадулиной, поэтом со своим внутренним миром, со своим стилем и со своей позицией в литературной тусовке. Когда-то она написала: «Поэзия – мужичье дело, / Воловий труд, соленый пот. / Зачем же Орлеанской Девой / В поэты девочка идет?» Всей своей последующей жизнью Римма Казакова на этот вопрос дала четкий ответ.

В интервью газете «МК» в 2002 году Казакова признавалась: «Я очень высоко ставила Андрея Вознесенкого, Беллу Ахмадулину, Юнну Мориц. Но годы шли, и постепенно я осознала: чего я, как бедная родственница, как горняшка, кручусь у стола господ. Пускай они живут сами по себе. Я другая. Я поняла, что я все-таки поэт и что по жизни меня вело то, что называется призванием… у меня нет ни званий, ни наград, но иногда я понимаю, что у меня есть свой читатель…» И на эту же тему: «С годами я поняла, что я самодостаточная, мне есть что делать. Мне компания не нужна… Очень часто мы окружаем себя не теми людьми и не в тех пропорциях…».

И Римма Казакова пошла своей дорогой. Выступала и как публицист, и как переводчик. В 1976–1981 годах работала секретарем правления Союза писателей СССР, организовывала Пушкинские праздники поэзии. В стихах чеканила свое имя. Многие из них стали популярными песнями: «Ненаглядный мой», «Мадонна», «Ариадна», «Дурочка», «Ты меня любишь».

Одна критикесса в восторге написала: «Солнечный жизнеутверждающий, радостный талант дал Бог Римме Казаковой». Но этот «солнечный и радостный талант» был затенен событиями в стране, развалом Советского Союза и последующими за ним «развеселыми делами».

Законы выживания —Законы вышибания…Товары отрываются,Карманы открываются…

Новая жизнь – новые песни.

Мысли грустные итожа,Говорю себе с тоской:Может быть, в метро мне тожеВстать с протянутой рукой?..Нет, любезные коллеги,Новый колорит Москвы!И прохвосты, и калеки…Разве я – не то, что вы?..

Будучи натурой общественной, не замкнутой в своем мирке, Римма Казакова в последние годы писала размышлительные и горькие стихи: «… Я наконец-то поняла – / как отрубила, / что многое, чем я жила, / напрасно было… / Во всем какой-то сбой, пробой, / печаль разлада. / И государство, и любовь… / Подумать надо!»

С удивлением смотрела Казакова на молодое поколение, которому, в отличие от старшего, было совсем «не по кайфу ишачить целый день». В «Монологе современной девчонки» декларировалась: