Опасная профессия: писатель

Начнем с американской «героини романа». «Невенчанная жена» Маяковского, как ее назвал кто-то из журналистов, Элли Джонс вышла замуж. Закончила университет и до ухода на пенсию учительствовала – преподавала русский, немецкий, французский языки, много делала для пропаганды русского языка в США, выступала с лекциями о русской культуре. Она собрала библиотеку, в которой есть все посвященные Маяковскому книги, изданные в США, зарубежные публикации о нем.

Оставила мемуары о Маяковском и передала их дочери – Патриции Томпсон.

Елизавета Петровна Зиберт, она же Элли Джонс и Элизабет Питерс по второму мужу, умерла в марте 1985 года, перешагнув 80-летний рубеж. Она завещала захоронить ее прах рядом с прахом любимого человека – неназванного мужа. Волю покойной выполнила Патриция Томпсон. Прах Элли покоится теперь рядом с останками Владимира Маяковского. Дочь Маяковского – Патриция Томпсон, а по-русски Елена Владимировна Маяковская, всю жизнь страдавшая от невостребованных чувств к отцу, переполнявших ее, теперь успокоилась. Она уже несколько раз приезжала в Москву. До своего первого приезда она заявила в одном из интервью: «Ведь я русская. Я должна побывать в России – это мой долг перед маминой памятью…»

Патриция Томпсон вышла замуж за оперного певца, потомка американцев, создавших в свое время первую конституцию и подписавших ее. Следовательно, сын Томпсон и внук Маяковского – Роджер Шеман – потомок участника американской революции и поэта русской революции. Шутка истории?.. Он адвокат. Занимается охраной интеллектуальной собственности.

Татьяна Алексеевна Яковлева, героиня парижского романа, была недолгой любовью и музой Владимира Маяковского. Как мы уже писали, вышла замуж за виконта дю Плесси. По словам Яковлевой, «он был неотразимо красив, он был знатен, но, представьте, вовсе не богат». После гибели во время войны мужа она второй раз вышла замуж за Алекса Либермана, скульптора, графика и издателя.

Василий Катанян-младший побывал у Татьяны Яковлевой в 1979 году в Америке. Она жила в двухэтажном особняке в центре Нью-Йорка. Эту встречу он описывает так:

«Дверь открывает слуга. Сверху спускается хозяйка. Ей за семьдесят, но выглядит она как женщины, про которых говорят: без возраста. Высокая, красиво причесана, элегантна. Говорит по-русски очень хорошо, голос низкий, хриплый.

Поднимаемся в гостиную – это большая белая комната с белым ковром, белой мебелью. В соломенных кашпо кусты азалий, гигантские гортензии. Я рассматриваю стены, они тесно завешены – Пикассо, Брак, Дали…»

Катанян замечает: «Несмотря на то, что Татьяна Яковлева и Лиля Брик внешне были очень различны и каждая из них обладала неповторимой индивидуальностью, тем не менее чем-то они мне кажутся похожими: отличным знанием поэзии и живописи, умением располагать к себе людей, искусством вести беседу с остроумием, изысканностью и простотой одновременно, уверенностью суждений… Обеим было свойственно меценатство – желание свести людей, которые творчески работают над какой-нибудь одной темой, помочь им участием, создать благоприятные условия для творчества. Обе до глубокой старости сохранили интерес к жизни, любили дружить с молодыми, были элегантны, ухожены, и даже улыбка в их преклонные годы была похожа – не то сочувствующая, не то сожалеющая…»

Андрей Вознесенский, также встречавшийся с Яковлевой-Либерман, дал такой моментальный словесный ее портрет: «Удлиненное лицо и тонкие дегустирующие губы аристократки».

О Маяковском Яковлева говорила охотно и часто цитировала его стихи. Когда разговор зашел о его письмах, она сказала Катаняну: «О, я их держу в сейфе Гарварда, и они увидят свет только после того, как меня не станет…»

Она умерла в 1991 году в возрасте 85 лет.

Незадолго до кончины с ней встретилась писательница Зоя Богуславская. Все тот же особняк в Нью-Йорке. Все та же белая гостиная. «Мы беседуем… – рассказывала Богуславская. – Она о чем-то спрашивает медленным низким голосом, поправляя светлые пряди волос у широкого, скуластого лица. Я рассказываю о новой Москве. Точно изваяние, она сидит неподвижно, слушает. Потом я пойму, что важнейшая составная человеческого таланта Татьяны Яковлевой – ее неподдельный интерес к собеседнику…»

Разговор заходит о Лиле Брик, о сопернице.

«Перед смертью Лиля сама написала мне о том, как Маяковский воспринял известие о перемене в моей жизни, – сказала Татьяна Алексеевна. – И не только об этом. А и о том, как она с досады все перебила в своем доме, когда впервые узнала правду о нас, узнала о стихах мне. Я ответила Лиле на ее письмо, сказав, что абсолютно ее понимаю, оправдываю и только прошу, чтобы она все мои письма Маяковскому сожгла. Она ответила, что тоже меня понимает и оправдывает. Так что перед ее смертью мы объяснились. И простили друг друга… Что вас так удивляет?..»