Опасные земли

Вовсе неожиданно для себя, партнеров, коллег, знакомых, но в основном – для себя. Коллег никто в известность не ставил и не собирался. Но доведись им узнать – удивились бы.

Странное это было мероприятие.

Не быстрокрылый самолет уносил антиквара, не поезд, укрывший его в комфортабельном СВ под перестук колес, а старенький «Паджеро» зеленой масти, доставшийся Кириллу в обмен на пару дуэльных пистолетов. Но это странность субъективная, кому-то могущая показаться вовсе обыденной. Подумаешь, поехал человек за границу на личном авто! Питерцы обыденно катаются через кордон в объятья прозрачных озер Суоми-красавицы.

Просто антиквар годам к тридцати пяти прочно прикипел к радостям буржуазного комфорта. Машиной он вообще очень давно не пользовался, а уж целей на дальней дистанции гарантированно достигал на чем-то, где можно получить теплый плед, ланч-бокс, а заодно ампулу с коньяком. Это субъективная часть.

Объективность сидела на соседних сиденьях и покоилась в багажнике.

За штурвалом болида находился майор ФСБ Бецкий, едва не упиравшийся в потолок макушкой. Над пассажирским подголовником виднелась седая голова художника Понтекорво. Голова то и дело подскакивала, когда колеса приглаживали очередную порцию асфальтовых морщин. Позади майора расположился его коллега – капитан Быхов, маленький и цепкий, как ягдтерьер. Ну а в затылок старому испанцу (а может, итальянцу) дышал антиквар.

Дышал еле-еле, будучи после хреновых приключений истекших дней очень не в себе. Впрочем, не только из-за них.

Чекисты и художник вытащили из хранилища ФСБ бургундский архив – книгу героического генерала Богуслава, которую он вывез в 1945 году из Германии, стронув через много лет настоящую лавину. Вытащили, надо отметить, практически на свой страх и риск – без единой железобетонной бумажки, которая положена для документооборота госбезопасности.

Чекисты не оформили заграничной командировки, и еще большой вопрос, имели ли они законное право пересекать границу. Зато, без вопросов, этого права не имел седовласый художник. Он не только заграничного паспорта не имел, но и обычного гражданского, используя в качестве такового краснокожую книжечку эпохи социализма.

Мало этого?

Извольте.

Пиджаки инквизиторов скрывали пистолеты, причем незарегистрированные. Кто же станет переходить на нелегальное со служебным стволом? В багажнике лежали дробовики, тоже незарегистрированные. А еще там были два орудия убийства – древний меч и гусарская сабля IX года Республики. А ведь еще имелся труп, оставшийся в безымянном лесу Ленинградской области.

На что рассчитывали спутники, приближаясь к границе с таким-то грузом?

А ведь выбора у них не было.

Его не было давно, с тех пор, как будущий генерал Богуслав прихватил часть бургундских бумаг у беглого сотрудника отдела R Алариха Швальма. В тот день еще нерожденный Богуславов внук оказался обречен на страшную судьбу и страшную смерть. И еще не один десяток человек, большинство из которых даже в планах не числились, получили смертный приговор. Их деды в дни весны 1945-го радовались победе, слушая грохот салютов, а к границе приближалась бомба из далекого кватроченто.

Но череда событий, чья характеристика колебалась в створе от мрачных до кошмарных, крылась во тьме времен. Чтобы неизбежность встала во весь рост перед нашими современниками, надо было сорвать вековой покров. И покров пал, рассеченный взмахами клинка.

* * *

Кирилл Ровный по роду занятий очень много времени проводил в кресле перед компьютером. Поэтому кресло у него было хорошее. Прочный каркас, добротная кожа, анатомическая спинка. Все это прилично весило во исполнение завета Бориса Бритвы: тяжесть – это надежность. Собственно, поэтому антиквар остался жив.

Легкокавалерийская сабля IX года Республики развалила анатомическую спинку вместе с ее добротной кожей едва не до половины. Что случилось бы с Кириллом, попадись он под удар, гадать не надо – ни одна больница не залепит такой дыры. Во всяком случае, четыреста первый Chairman поддался неожиданно легко.

Клинок, чавкнув, преодолел обивку подголовника, с еле слышным звоном лопнул алюминиевый каркас, фанерная основа развалилась так, будто была бумажной. Элегантный Мишаня Пивник завершил движение, вытягивая оружие на себя, как заправский гусар.

Антиквара невпопад посетила словно бы чужая мысль: «Это ж зачем так лезвие наточили?! Две трети клинков той эпохи вообще без следов точильного камня!»

А потом он движение ночного гостя продолжил, запустив в него тридцатикилограммовое кресло. Совсем не изящно, вовсе не как заправский гусар, ведь никто не слышал, чтобы наполеоновских кавалеристов учили швыряться мебелью. Впрочем, прием вышел действительный.

Изуродованная спинка долбанула Мишу в грудь. Если принять во внимание центнер живого веса, который от всей души вложил в бросок антиквар, эффект должен был получиться что надо. И он получился.