Опасные земли

А за каждым окошком может крыться внимательная бабка, стерегущая бессонницу и непорядок на территории. Например, два мужика с чем-то, похожим на ружья, – отличный повод накрутить номер милиции, раз уж все равно не спится.

Общаться с представителями смежного ведомства не хотелось. Поэтому дорожку до дверей преодолели дробной рысью. Оказавшись под козырьком, чекисты взяли оружие наизготовку, а здоровенный Бецкий просто дернул дверь на себя, так что магнит с жалобным звоном поддался. Створка распахнулась, и два дробовика уставили стволы в проем.

– Позвольте мне… – сказал дед, протискиваясь вперед, а клинок, прошелестев, показался в свете тусклого лестничного фонаря. – Все же лучше, буде такая возможность, не стрелять – шумно. Меч куда тише.

– Прикрываем, – кивнул Бецкий, пропустив художника.

Тройка вошла в дом. Понтекорво первым; сбоку, отстав на полшага, – высокий майор. Со спины – Быхов, который поднимался боком, нацелив ружье назад. И никого более не беспокоила перспектива столкнуться с гражданином, который вознамерился внезапно вынести ведро. Ибо лучше светить удостоверениями перед ночным обитателем дома и плести ему с три короба, чем оказаться нос к носу с другим обитателем ночи при неизготовленном оружии.

Впрочем, лестница была пуста. Мусоропровод мирно пованивал, а из какой-то квартиры доносились приглушенные унца-унца противоречивой молодежной эстрады. Инквизиторы, ведомые вроде как потомком испанских коммунистов, поднялись на нужный этаж.

– Какой номер? – еле слышно прошипел Бецкий.

– Полсотни седьмой, – по авиационному ответил Быхов.

– Точно?

– Да я что, совсем, хату запомнить не могу?

– Тогда звони.

Капитан, опустив дробовик, подкрался к двери и наставил палец в кнопку звонка. Нутро квартиры просверлила электрическая трель. А потом еще одна. Когда капитан прицелился звонить вновь, за створкой зашаркало. Лязгнули запоры, и, без обязательного в эти тревожные годы «кто там», дверь отворилась.

Быхов не мог видеть того, кто стоит за косяком. Но судя по тому, что Бецкий опустил дробовик и облегченно выдохнул, это был антиквар.

Секундное молчание и:

– Охренеть! Гражданин Ровный, вы не ранены? – спросил майор.

Ровный был не ранен. Крови пролилось много, но она была не его.

В антикваровом обиталище лежал труп, зажав саблю в мертвой руке. Бецкий только крякнул. Быхов сильно зачесал затылок, ибо у него под ногами валялась готовая проблема, ведь мертвое тело в квартире – это всегда проблема. Особенно если оно выглядит чисто шашлыком, который только что сняли с шампура.

– Это ты его, Ровный? – майор тоже принялся почесывать голову.

Вопрос, надо признать, дурацкий – как будто имелось много вариантов. Понтекорво мыслил практичнее.

– Давно? – он потряс шпагой, указывая на мертвеца. – Давно, я вас спрашиваю?!

Старик заметно волновался. И, поняв, что антиквар крепко в ступоре, подскочил к покойнику, занося клинок на укол.

– Сейчас поднимется! И… – Понтекорво медленно взял оружие на отлет, присев у тела, которое ощупал и даже вроде бы обстучал. – Нет, не встанет. Странно, ведь мозг и позвоночник целы.

Дед выпрямился и внимательно оглядел Кирилла с головы до пят. Посмотрели на него и чекисты, до сей поры уделявшие его обличью не более внимания, чем мебели. Лишь теперь все трое разглядели, что антиквар вооружен. Прямо в соответствии с профессией – старинной шпагой с необычайно широким клинком.

– Ну, я даже не знаю, – начал было Бецкий.

– А я, наверное, знаю! – закончил за него старик, успевший уже превратить собственное оружие в трость.

Он подошел к Кириллу, потянувшись к его шпаге.

– Вы позволите?

Ровный, все еще не проронив ни слова, отдал древний кусок стали художнику. Тот оттер клинок от крови о брючину мертвеца так бесцеремонно, будто давно привык чистить оружие об одежду заколотых врагов, будто не было в этом ничего особенного или, тем паче, предосудительного. Понтекорво провел плоскость шпаги перед глазами и улыбнулся, как при встрече с потерянным другом.

– Давно, очень давно я не видел этого меча! – сообщил он. – Эфес чужой, а клинок, клинок все тот же!

– Меча? Давно? – соизволил разлепить губы антиквар, после чего по комнате поплыли коньячные ароматы.

– Именно, господа! Перед вами часть нашей истории, которую я, признаться, не ждал увидеть.

– Какой еще истории? – Ровный на глазах приходил в себя.

– Той, господин антиквар, в которую вас втянула судьба. Пока скажу одну вещь и спрошу еще об одной вещи. Доброе попадание этим мечом смертельно для существ, подобных…

подобных почившему Дмитрию Богуславу, каким его застали вы и вы, – кивок в сторону Ровного и чекистов. – Это раз. И два: откуда он у вас, молодой человек?

– Леша Бронштейн принес на экспертизу. Вот только что, может, час назад. Или два.