Опасные земли

– К чертовой матери! Что ты собирать-то хочешь?! Этот хлам? Кошели, смех, люди при деньгах никогда не попрутся в здешнюю задницу! Жадный, как хорек! – ругался Анри Анок, впрочем, без особой злобы.

– Что с бою взято, то свято!

Но гвардейский шеф оказался неумолим и задерживаться на улице запретил.

Зато шайке Петрония указывать никто не мог, кроме самого Петрония, а тот вдумчивый сбор трофеев немедленно благословил. Так герцогский отряд, выросший внезапно на целую вереницу пленных, отправился в расположение. Вроде как с победой. Хотя всех, кто имел мозгов больше, чем у моллюска, не оставляло смутное сомнение – а победа ли это? И вообще, что это было?

* * *

Солнце, давно перевалившее за полдень, падало на закат. Он еще не начал багроветь и раскрашиваться в кровавые тона, но все шло к тому, о чем предупреждали часы на ратуше, недавно пробившие четыре раза.

Зато на грешной земле, а именно – во дворике покойного бургомистра, – с кровью вышел полный порядок. Подсыхающие красные пятна вымостили дорожку к дому, в подвал которого заперли пленных. Пованивало. Не сильно, но свежий летний воздух, насколько он вообще мог быть свеж в центре городской скученности, чувствительно растворял в себе достаточно ржавых запахов и ароматов дерьма, чтобы человек, вовсе непричастный, гадливо сморщил нос.

Однако среди собравшихся посторонних не случилось.

Пажи и часть лучников чистили снаряжение, проводя попутно мелкий ремонт, обмениваясь впечатлениями.

– Видел, как я тому дурачку с арбалетом стрелу вогнал? Прямо под ключицу!

– Иди ты, я раньше.

– Сам «иди ты», скажешь тоже!

– Идите вы оба, его впятером шпиговали, да по дрянному гамбезону, даже дрянной бригандины не напялил. Нашли чем гордиться.

– Уж и впятером!

– Впятером.

– Толку с вашей меткости! Шотландца он прям в бедро поспел отоварить. Кабы не болт в ноге, глядишь, и отбился бы. А теперь чего? Выживет, нет? А жалко, добрый был рубака.

– Вот тупица! Ты лучше спроси, за каким бесом он один полез, добрым людям не сказамшись?

– Зато итальянец заместо нас пограбил, а мы сиди теперь, как дурни, без добычи.

И правда, часовые пропускали в ворота Петрониеву шайку. Наемники волокли охапки оружия, шлемы, кирасы и какие-то мешки, с виду нелегкие. Вся компания человек за человеком скрылась в домике привратника, где и квартировали со вчерашней ночи.

Насчет «какого беса», сиречь зачем Синклер сбежал бить французских наймитов один, не объяснив ничего, не предупредив товарищей по путешествию, волновало не только умного лейб-лучника. Этот же вопрос обсуждали вполголоса Филипп, юный де Сульмон и незаменимый Уго, проверяя караулы.

Вердикт оказался неутешительно прост. Коли поверенный Его величества останется на этом свете, с ним можно будет поговорить, а с того света, как известно, выдачи нет, мертвые сраму не имут и так далее. Конечно, вечер обещался быть тяжким – сразу после обхода друзей ожидал долгий и тяжкий разговор, а точнее – допрос. Одна беда, как ты ни разводи пленников по одному, не слишком честная компания пробыла вместе достаточно долго, чтобы придумать одинаковое вранье.

Оставалась пытка.

Бриганды – не та публика, чтобы проявлять стойкость в сложившихся условиях. Только вот палача под рукой не случилось. Даже опытный германец имел крайне смутное представление о приемах и подходах этого сложного ремесла. Это же не угроза основательных побоев после драки в кабаке! Побои или чего похуже придется наносить вполне материально – того и гляди подопечный отдаст Богу душу или утратит разговорчивость!

– Петроний умеет. Во времена оны итальянец развязывал языки очень крепким парням, точно говорю, – задумчиво прогудел де Ламье. – Времена нынче поменялись, но лишние двадцать фунтов жира его навряд сделали добрее.

– Петроний… – Филипп был не менее озадачен. – Последнее, что я хочу, – это полагаться на толстяка. Уж очень он себе на уме, больно неожиданно он с нами увязался, а вроде и предъявить нечего.

– А доктор? – спросил Жерар.

– Что доктор?

– Доктор, а точнее – доктора, пусть попробуют спасти шотландца. Это все здорово облегчит! – Филипп помял больную грудь сквозь доспех. – Доктору и магистру искусств я доверяю теперь не больше, чем Петронию. Видали, как он угомонил ту рехнувшуюся тетку на улице Шорников? Беседовать с поверенным и тем более пытать пленных, даже если он в этом деле мастер, я ему не позволю.

– Откуда ты знаешь, что он не беседует с ним прямо сейчас? – спросил Уго.

– Он же без сознания.

– Откуда ты знаешь, что он прямо сейчас без сознания?

– Кстати, кто-нибудь понимает, что несла та сумасшедшая про Филиппа и откуда она вообще знала, кто он? Его имя? Объяснишь? – вклинился в диалог Жерар.

– Сумасшедшая! – исчерпывающе пояснил де Лален, которому очень не хотелось терзать голову неразрешимыми вопросами. Тем более что голова вновь взялась ощутимо болеть. – Что-то несла, кто ее разберет. Может, слышала, как мы разговаривали на улицах утром. Не слишком-то мы таились! Может, вообще помнит меня пятнадцать лет назад, увидела, а теперь и признала, кто же знает этих психов!

– Неубедительно!