Опасные земли

– Это вам лучше спросить у доктора Хименеса, который так отважно бился за мою жизнь. Они давно гоняются за этим предметом. Тот испанский орден, которому принадлежит доктор, да и наш спутник – дон Гектор. Хименес повздорил со своими братьями и ударился в бега, чтобы присвоить ту вещь себе. И не сразу оказался в Бургундии, сперва заехав ко двору Людовика. Но повздорил и с ним – не сошлись в цене, а король заподозрил, что ушлый испанец использует его помощь и прикарманит добычу. Тогда Хименес вновь сделал ноги, и вот – здравствуй, счастливая Бургундия. При дворе слишком много ушей, там шила в мешке не утаить. Вести разлетелись. Те, кто умеет слушать, – услышали. Теперь мы все здесь.

– Кто все?

– Все! Весь наш дружный коллектив явился в город не просто так. И дон Гектор, и я, и, уверен, жирный подонок Петроний, который разнюхал все, как обычно, вперед всех и только ждал подходящего случая. Лишь вы – светлый, наивный человек, не ведали, в какую паучью яму вас загнал приказ сюзерена!

– Как такое возможно?! Я хочу сказать… – де Лален замялся, – не про пауков, тут все ясно, какие, черт возьми, могут быть доказательства этакой невидальщине?

– Не верите. И правильно. И правильно! Не знаю, была ли вообще в городе чума. Но тот бешеный, налетевший на лейб-лучников ночью, – именно так действует это нечто. Абсолютная покорность воле хозяина, но на деле в любой миг обращенные люди превращаются в кровожадных безумцев, которые бросаются на любого по хозяйской воле. За тем психом, видать, не уследили – вырвался из-под спуда. Весь Сен-Клер теперь такой! Видели этих кукол, которыми стали горожане? Ходят по кругу, как болванчики. До поры, дражайший сир. До поры. И вся округа почуяла эту мерзость! Проклятый мельник, проснувшийся у запруды, Вилли Хренодуй, который выбрался из петли, а ведь он был мертвее ослиного дерьма! Моровая дева на подступах к городу… Вам знаков недостаточно? Не стоило сюда ходить, сир. Да еще с вашей раной. Сказались бы нездоровым и – в поместье, кхе-кхе-кхе! – Синклер вновь зашелся дурным кашлем, а на кубах его показалась кровавая пена.

Филипп отступил на шаг, как громом пораженный. Именно эти слова он уже слышал! В самом начале пути, в походе к сражению! Странный старец с лицом византийского святого! Предупредил и пропал – как наваждение! И теперь в момент озарения рыцарь вдруг понял, что ему доводилось видеть сей облик, вот только где?

Довертеть мысль до законченной гончарной формы ему не было суждено. Шотландец кашлял все сильнее, а ртом у него пошла кровь. Не успели бы вы прочесть Pater noster до половины, как он уже не кашлял, хрипел, судорожно содрогаясь на столе.

– Х-х-х, молю вас, сир Филипп! Молю, не прикасайтесь к этой вещи! Кхе-кхе, на ней проклятье! Любая власть – проклятье, но такая убьет не вас, душу убьет! Поднимайте людей и прочь отсюда! Если надо – в копья! Не дайте мне понапрасну… Не медлите! Тяжело, духа не хватает, воды…

Тело рыцаря забилось, задрожало, а руки принялись терзать горло.

Филипп метнулся к шкапу, где на полке заприметил витой графин и кубок. Наполнив его, проливая разбавленное водой вино, он вдруг понял, что в зале стало тихо. Развернувшись на каблуках, бургундец столкнулся взглядом со слепыми глазами шотландца.

Королевский поверенный отмучился.

Мелко крестясь, рыцарь выбежал из дома.

Стоя на крыльце, де Лален увидел молчаливый полукруг его людей и ощутил немой вопрос.

– Сир Жан умер. Надо снести его в церковь. Он был добрый человек и славный воин, негоже оставлять тело вот так. Утром позовем храмовых министреалов, дьякона, кто там уцелел из причта? Пусть прочтут молитвы и похоронят по-христиански. Не все же скончались от чумы, – Филипп нашел глазами доктора Хименеса и очень внимательно остановился на его чопорном обличье. – Анри! Удвоить караулы, со двора никого не выпускать, кроме тех, кто проводит шотландца в последний путь. И тех разом назад. Уго, Жерар! Отойдем в сторонку, надо поговорить.

* * *

Пересказать последний спич шотландского рыцаря или его исповедь – называйте как угодно, в двух словах не вышло. Пришлось то и дело отвечать на уточняющие и, надо признать, дурацкие вопросы озадаченных товарищей. Де Лален отвечал, все более злясь, крайне невежливо, отделываясь типичным: «почем мне знать, он так сказал, поди теперь у него спроси!»

Окопались друзья в наиболее подходящем месте – в деннике, который сошел за штаб-квартиру отрядного командования. Предупредительный и все понимающий паж Жано затеплил походный фонарь, в трепетном свете которого колотые доски на стенах могли бы показаться вполне уютными. Но не показались, не в этот раз, по вполне понятным причинам. Напрасно чадила лампада, пуская световых зайчиков по расстеленным поверх сена попонам, свернутым вальтрапам, оружию в углах и седельным торокам, что сиротливо валялись на полу, лишенные большей части своего обычного груза, ведь из доспехов воинство вылезать не спешило.