Опер с особым чутьем

– Не пойму, – пустился в рассуждения Куренной, – к кому сильнее лежит твоя душа – к Кире Сергеевне или к Марии Игоревне? Не многовато ли для начала, приятель? Сам не запутался? Впрочем, допускаю, Кира сама к тебе пришла – и просто не оставила выбора. – Куренной хохотнул. – Мы же, мужики, народец слабый, неустойчивый.

– Вадим Михайлович, прекращай, – поморщился Горин, – о работе лучше говори.

Поднятая Куренным тема действительно имела место и шла вразрез с морально-этическими установками. Он не искал отношений, отношения искали его и, кажется, находили. «Работа» приближалась. Проехали пригородный поселок с унылыми избами, дорога превратилась в колею, заросшую чертополохом. Справа выросло недостроенное сооружение – частично дощатое, частично кирпичное. Строили не с нуля, восстанавливали то, что уцелело. Очевидно, объект для местных аграриев имел значение. Куренной съехал с дороги, повел машину по кочкам. Поскрипывала бетономешалка, приводимая в движение ручной тягой. На строительстве свинарника трудилась молодежь – голые по пояс парни, не сказать что богатыри, но и не заморыши. Двое перегрузили цемент в носилки, покосились на пришельцев и понесли ношу в здание. Крыша отсутствовала, как и часть стен. О том, что объект не новый, свидетельствовал въевшийся в стены запах. Куренной закурил, осмотрелся. Здесь было неплохо, природа, свежий воздух с нотками навоза, никакого начальства. Работа двигалась чинно, размеренно, никто не бегал, стараясь перевыполнить план. Двое трудились на кирпичной кладке, поднимали стену, сверяясь с отвесом. Поскрипывали кельмы, которыми молодые строители соскребали цемент с носилок. Рядом на поддоне возвышалась горка кирпичей. Работа не встала с появлением милиции, но студенты косились. Один как бы невзначай задвинул за стену пустую пивную бутылку. Лица у парней были мучнистого цвета, можно не гадать, чем занимались вчера. В закутке между стенами красовался обтянутый штанами зад – еще один студент заливал бетоном пол, разравнивал его куском доски с ручкой. Бетон готовили отдельно – в корыте, используя щебень. Рослый светловолосый парень перемешивал раствор лопатой. Заметив посторонних, сделал недовольное лицо, но когда подошел, сдержанно улыбался.

– В чем дело, товарищи? Вы с цементного завода? Только не говорите, что нечего отгружать. У нас уже были простои.

Куренной показал удостоверение.

– А что не так? – заволновался парень. – Работаем, никому не мешаем. Ваши уже приходили, все, что нужно, проверили. Позавчера была комиссия из горисполкома, хотели знать, к какому числу сдадим объект.

– И когда сдадите?

– С таким снабжением – никогда. – Парень решительно тряхнул густыми волосами. – А по плану – третья декада августа. Задержаться не можем, учеба у нас. Мы в Ленинграде учимся: двое в технологическом, двое в военном институте железнодорожного транспорта. В чем дело, товарищи милиционеры? Документы показать?

– Не любите чужих? – спросил, прищурившись, Павел. – Так мы не чужие, это вы чужие.

Хмыкнул приземистый парень, заливавший полы, сел на колени, повернулся. У него была постная вытянутая физиономия (видно, перестарался вчера) и уши торчком. Отложили работу каменщики, сели покурить. У парней были нормальные интеллигентные лица.

– А что не в порядке? Прилично себя ведем. Местные тогда в клубе в драку кинулись, а мы-то что? Это они кинулись, не мы. Лехе вон щеку расцарапали, в медпункт пришлось обращаться. К нам участковый приходил, все выяснили, к группе никаких претензий.

– Да все отлично, парни, – отмахнулся Куренной, – работайте. Мы не к вам приехали – так, осматриваем район в целях профилактики. Неспокойно в пригороде, пьющий элемент бузит, мужики своих баб поколачивают. А те чуть что сразу в милицию бегут: мол, спасите, помогите. Одному из местных глаз разукрасили, а у него дальний родственник в горкоме. В общем, получили указание проверить район, провести, по необходимости, разъяснительную работу.

– А, тогда ладно, – с сомнением протянул парень. – Меня Егором зовут. Фамилия Литвинов – комсорг группы и командир отряда. Отряд, правда, маленький, всего четверо. Планировали больше, но у одного в Ленинграде мать умерла, другого на пересдачу оставили. На третий курс переводимся, в армию не взяли, поручили учиться и стать достойными специалистами. Разнарядка пришла в вузы – люди требуются на время каникул. Мы не против, поднимаем народное хозяйство, да и заплатить обещали…

– Здесь живете?

– Вон вагончик, – указал подбородком студент, – три минуты ходьбы.

– Местные не докучают?

Каменщики засмеялись, один ответил на вопрос:

– Сначала докучали. Та потасовка в клубе не единственной была. Но мы на сознательность давим, применяем методы убеждения. У них нормальная молодежь. Только ребята выпить любят, диковатые какие-то. Проводим воспитательную работу, объясняем гражданам, что в нашей стране нет ни своих, ни чужих, мы единое общество и можем находиться там, где хотим. А если уж нас и начальство сюда отправило…

– Да дураки они, – не сдержался второй. – Можно подумать, мы для себя этот свинарник строим.