Опыт переложения на русский язык священных книг Ветхого Завета проф. П. А. Юнгерова (с греческого текста LXX)

Руки свои она открывает убогому, а длань протягивает нищему.

Муж ея не заботится о домашних, когда где замедлит[1622], потому что все они одеты ею.

Двойные верхния одежды сделала она мужу своему, а ея одеяния из виссона и порфиры[1623].

Славен бывает муж ея во вратах, когда сидит в собрании со старейшими жителями земли[1624].

Делает она покрывала и продает Финикийцам[1625], а опоясания — Хананеянам.

Уста свои она открывает со вниманием, когда нужно, и скромно говорит языком своим.

Крепость и красота — одежды ея, и весело смотрит она на конец жизни.

Тесны пути в дом ея[1626] и хлеба праздности не ест.

Уста свои открывает с мудростию и блогопристойно.

Милостыня высоко поставляет[1627] ея детей, и они обогащаются, и муж ея хвалит ее.

Многия дщери[1628] стяжали богатство, многия были могущественны, но ты преуспела и превзошла всех.

«Лживой угодливости и суетной женской красоты нет в тебе[1629]. Блогословенна жена разумная: страх Господень она прославляет».

Дайте ей от плодов уст ея[1630], и да прославляется во вратах муж ея.

Книга Екклесиаст

Введение

С окончанием перевода Псалтири, у нас остались из учительных канонических книг непереведенными с текста LXX лишь книги Екклесиаст и Песнь Песней. К их переводу, а вместе и окончанию всех канонических учительных книг, теперь и приступаем.

При небольшом объеме, принадлежности одному священному писателю Соломону, при сходстве по языку и характеру перевода, книги Екклесиаст и Песнь Песней соединяем в выпуске и настоящем обозрении.

Особенность греко-славянского перевода этих книг заключается в чрезвычайной близости его к еврейскому оригиналу. Сличая с последним, анализируя варианты LXX, вдумываясь в оригинальный язык этого перевода, нередко чрезвычайно странное и антиграмматичное построение его речи, мы находили всюду и всегда точное объяснение и оправдание всем его особенностям в чрезвычайном копиизме перевода по отношению к еврейскому тексту сих книг. Этот копиизм отмечается всеми библиологами и оттеняется, обычно, стремление переводить предлогами еврейскую частицу знак винительного падежа. Понятно, от этого копиизма, при свободной поэтической речи, особенно Песни Песней, получилась по местам темнота в переводе, побуждавшая и славянских переводчиков по своему уклоняться от греческого текста и нас от греческого и славянского переводов. По нашему мнению, она побуждала переписчиков греческого текста намеренно уклоняться от принятого чтения и вводить варианты: напр. вм. , ставить: , или ᾶ, , и т. п.

Так, еврейскую частицу переводчик, как уже выше замечено, всюду старался переводить предлогом с винит. падеж. 2, 17— , 3, 11 , 3, 17 ί, 4, 3, 8, 17— ί; 8, 8 ; 7, 29, 11, 9 ; 11,7 ἥ; с родительным: ή9, 15 и мн. др. Всякий читатель греческого текста легко догадается, что предлог здесь вполне неуместен и соединение его, вопреки обычной греческой грамматике (с дат. п.), объясняется лишь из копиизма еврейскому тексту. Славянские переводчики всюду опустили его, оставив лишь винительн. падеж в дополнениях. За это они, конечно, не могут подлежать суду за свободное уклонение: они поступили разумно.